В статье «Краснофлотец Нина», опубликованной в «Волгоградской правде» от 6 мая, рассказывается об участнице Великой Отечественной войны Нине Фёдоровне Василевской.
«Она всегда мечтала о работе в школе, и когда началась Великая Отечественная, заканчивала химико-биологический факультет Сталинградского пединститута. Молодую учительницу химии родом из Дубовки ждала школа во Владивостоке, но война перечеркнула все планы. Работать пришлось в Дубовской средней школе, одновременно исполняя обязанности председателя райсовета ОСОАВИАХИМа. Трудным, но очень интересным был тот этап жизни. В качестве члена бюро райкома комсомола молодая учительница Нина ездила по району для мобилизации девушек на фронт.
И как только в район пришла очередная телефонограмма о том, что срочно требуются 15 девушек-добровольцев на Черноморский флот, она, не задумываясь, сделала выбор. Пятнадцать дубовчанок, из которых только двоим, включая Нину, было за двадцать, попали под Новороссийск, где и получили боевое крещение.
Вскоре Нину Пекшеву направили учиться в школу оружия учебного отряда Черноморского флота на отделение химистов. Там и случился казус, благодаря которому, собственно, и выяснилось, что краснофлотец Нина имеет высшее образование.
— Во время занятий я почитывала книги, ведь всё это давно знала и сама преподавала в школе химию. За что и получила от преподавателя по первое число.
В августе 1944 года Нину перевели в штаб Кавказского Морского оборонительного района, в секретную канцелярию отделения связи. Работая там, она и встретила суженого. Расписались практически сразу после Дня Победы. Ну а поскольку специальность до призыва у Нины Фёдоровны была самая что ни на есть мирная — педагог средней школы, то она, демобилизовавшись в июле 1945 года, в августе уже пошла работать в школу. Вместе с мужем-моряком довелось побывать в портовых городах — во Владивостоке, Керчи, Баку, Лиепае, Балтийске, Феодосии, Кронштадте, Тарту… Везде оставались любимые ученики, на которых не жалела ни времени, ни сил.
— В школьной программе на решение задач по химии времени явно пожалели, — говорит педагог и краснофлотец Василевская, — так мы с ребятишками после уроков собирались, хлеба возьмём с собой и сидим решаем допоздна. Естественно, бесплатно, про репетиторство в ту пору никто и не слыхивал. А позже, уже в 31-й волгоградской школе, где преподавала химию с 1964 по 1977 год, вместе с ребятами такой кабинет оформили, что глаз не отвести!
Выход на пенсию вовсе не умерил её пыл, да и вообще Нина Фёдоровна привыкла быть в гуще людей и событий. Сейчас она уже и не упомнит, кто надоумил её пойти на работу во вневедомственную охрану Краснооктябрьского района, где она успешно проработала с 1981 по 1999 год. Работая контролёром и сторожем, она иной раз опережала самих милиционеров, стремясь задержать до их приезда по тревоге злоумышленников.
Такая вот интересная судьба выпала на долю этой симпатичной и очень моложавой женщины, в осанке которой угадывается и по сей день морская выправка. Старший краснофлотец Нина по-прежнему в строю.
В «Интере» от 4 марта рассказывается в материале «Их нашли в будущем» рассказывается об деятельности ВРОО «Поиск».
«Этот сводный отряд под руководством одного из его основателей Алексея Бормотова очередной полевой сезон уже открыл ещё в апреле, до официального старта «Вахты памяти», который будет объявлен на Мамаевом кургане 9 мая. Так, в честь десятилетия «Поиска» три года назад на местах боёв на территории региона работали 172 поисковых отряда из разных уголков России. А самая большая экспедиция Донские высоты состоялась в Калачёвском районе. После этого были созданы новые музеи, найденные экспонаты пополнили также фонды музея-панорамы Сталинградская битва, Калачёвского краеведческого музея. А в прошлом году на поиске работали тридцать отрядов общей численностью 600 человек.
Только в Октябрьском районе за последние пять лет найдено и перезахоронено около тысячи останков участников Сталинградской битвы. В прошлом году в районе села Васильевка удалось вскрыть штаб Ворошиловской стрелковой дивизии. Останки тридцати пяти офицеров и шестнадцати солдат с самой войны лежали здесь заживо погребёнными — стрелки всех часов остановились на 5.15. Уже неважно, что случилось — бомбёжка или артналёт, но дивизия лишилась штаба, и этих людей никто не нашёл.
Они нашлись в будущем. Как нашлись в других местах рядовые Андрей Дмитриевич Коротков и Павел Данилин, офицеры Николай Иванович Зайков и Мураб Шагвалиев и многие их товарищи по оружию, товарищи по той, ИХ жизни.
Поисковики знают, что очередной полевой сезон пустым не будет, как и следующие за ним. Но конечно, надеются на самые дорогие находки приносящие возвращение имени. Восстановить историю человека вот ради чего этот сизифов труд. И это правда — мало что сохраняется из документов. Среди советских солдат, как известно, было слишком мало тех, кто имел смертный медальон со своими данными, и теперь очень трудно установить личность погибшего по останкам. Так что любая скудная информация, хотя бы косвенно проливающая свет на сведения о нём, становится поводом для дальнейших кропотливых исследований».
В годы Великой Отечественной войны многие так и не узнали о судьбе своих близких. Письма, царапавшиеся по ночам замерзающими чернилами, так и остались похоронены в сырой земле на долгие годы. Дома их ждали месяцы. Ждали не меньше, чем и их авторов. И только доставленная почтальоном похоронка или долгожданная встреча прерывала это ожидание.
Вот одна из таких печальных историй, рассказанная корреспондентом «Вечернего Волгограде» в номере от 6 мая. Статья называется «Будем живы — встретимся».
Однажды мне в руки попали письма, которые были найдены моим другом во время перекапывания грядок на даче… Я решила подробнее изучить фронтовые послания и… Моему удивлению не было предела: почти всё найденное было адресовано одной женщине, Катковой Александре Николаевне. Начиная со справки из Нижне-Чирского военкомата о призыве её сына Каткова Виктора Марковича на фронт и заканчивая сообщением о его гибели. Вопрос вызывает тот факт, что все эти уникальные записи были найдены в одной сумке. Но на этот вопрос мы вряд ли когда-нибудь найдём ответ. А вот обрывочные сведения, уцелевшие на пожелтевшей от времени бумаге, кое-что о солдате любопытному читателю могут поведать.
Виктор Маркович Катков был призван Нижне-Чирским райвоенкоматом и отправлен в ряды РККА 6 сентября 1943 года. Возраст солдата выяснить сложно. Скорее всего, ему не было ещё и двадцати. Кроме матери в родной станице парня никто, видимо, не ждал. Только ей одной он писал свои письма. Он очень любил мать и боготворил Отчизну.
Что скрывается в этих треугольничках? Наверное, то, что и в миллионах других самодельных конвертиках, дошедших до нас из военных лет. Рассказы о сложностях солдатской жизни, о страхе, о всепоглощающей тоске по дому и о надежде на скорое возвращение… Будем живы встретимся! Чернила расплываются, обрывая монолог солдата на этой строке. Но он не терял оптимизма (это так свойственно молодости!) и каждое послание начинал со слов: Я жив и здоров, чего и вам желаю.
С каким воодушевлением он рассказывает о том, как они с боевыми товарищами подбивают немецкие танки, как будто это не война вовсе, а чья-то злая игра, в которой обстоятельства заставляют его, Витю, участвовать. Всё, что не нужно было знать его семье, тщательно исправлено цензурой, поэтому половина писем состоят из добросовестно зачёркнутых слов и фраз… Помятая, разорванная и прожжённая бумага, обрывки фраз, а может, это последние слова, а может, это последний вздох. Неизвестно.
Ну вот и всё на сегодня.
Читайте прессу!