Всю жизнь Жанна прожила с бабушкой. Родители разбились в автокатастрофе, когда она была еще совсем крошкой. Бабушка, Катерина Петровна, души во внучке не чаяла. Жанна выросла умницей, старалась не огорчать бабушку, училась хорошо, помогала по хозяйству. Шли годы, девочка выучилась, пошла на работу. Екатерина Петровна вышла на пенсию. Тут и стала Жанна замечать что-то не ладное: то окурки на подоконнике, то журналы с татуировками, то ролики в прихожей. На ее вопросы, бабушка отнекивалась, отмахивалась.
- Да, что ты переживаешь, Жан? Ну, Елизавета- соседка заходила. Что такого-то?
Жана верила и внимания не заостряла. Ну, подумаешь, что из мухи слона-то раздувать.
Как-то в жару, возвращаясь из магазина, Жанна присела на лавочку передохнуть. Пот градом струился по всему телу. Блузка прилипла. Воздух стоял, хоть ножом режь. Вот бы лифчик снять – мелькнула у нее мысль. И тут же она отогнала ее. Как не прилично. Без лифчика на улице.
Взяв сумки, она собралась продолжить путь, как увидела бабушку, направляющуюся в ее сторону. На Екатерине Петровне были короткие шорты, ярко-розовая майка-борцовка, кеды - и все. Жанна застыла, открыв рот. Екатерина Петровна, поравнявшись с ней, радостно поздоровалась и вприпрыжку в наушниках пошла дальше.
Вечером Жанна устроила бабушке допрос с пристрастием.
- Это что такое было сегодня? А, бабуль?
- Что, милая?
- Ну, ты в моих шортах и майке на голое тело. Ты что, перегрелась?
Екатерина Петровна рассмеялась:
- Жарко же. А у меня в гардеробе только длиннющие платья. Вот я и одела твои шорты с майкой. Думала, ты не против будешь.
- Бабушка, а как же приличия?!- рассердилась Жанна.
- Ты это о чем?
- Ты же даже лифчик не одела?- возмущенно прохрипела Жанна.
- Так жарко же. А приличия… Да кому, к черту, они нужны. Мне уже столько лет, что давно наплевать на приличия. И тебе советую. Кому я нужна в шортах или без, с косметикой или без. Всю жизнь я думала, что подумают другие. А теперь хочу жить, как нравится мне. И если мне жарко, то я не буду напяливать на себя платье в пол, чтобы не оскорбить чьи-то приличия. Я хочу жить в кайф. Сколько той жизни осталось? Я рада, что ты выросла хорошей девочкой. Но ты слишком зациклена на мнении окружающих.
- Так значит окурки… – не унималась Жанна.
- Да, да и окурки мои. Мы Елизаветой Семеновной иногда покуриваем, когда тебя нет, но раз ты все знаешь, - она достала пачку. - То теперь я не буду прятаться, - и она закурила.
Под Новый год Жанна, устав ждать бабушку домой, вышла на улицу. Увидев, как полиция ведет Екатерину Петровну вместе с соседкой под руки, Жанка бросилась им на встречу.
-Что случилось?
- Девушка, заберите вашу бабушку, они закидали нас снежками. Не везти же их в отделение, - сержант пожал плечами и вручил старушек Жанне.
Усадив бабушек за стол, Жанна принялась читать мораль.
- Да вы что, с ума что ли посходили? В полицию снежками кидаться.
- Ой, Жанн, какая ж ты скучная. Весело ж. Ты бы видела, как они нас на горке ловили. Вот смеху-то, да, Семеновна?
- Ага, - поддакнула та. Старушки расхохотались.
- А ты сидишь тут, как старая кляча. Одна. Ай-да на горку, - Екатерина Петровна взяла бутылку шампанского и посмотрела на внучку.
Кроме осуждения во взгляде внучки она ничего не прочитала. Старушки удалились праздновать дальше. А Жанна так и просидела одна всю новогоднюю ночь, поедая оливье и прихлебывая лимонад. «Какая это муха укусила бабушку - ветерана труда, приличную женщину», - недоумевала она.
Прошел год, Екатерина Петровна умерла, наказав внучке напоследок жить в свое удовольствие и перестать бояться мнения окружающих.
Люди на похоронах, смотрели на Жанну, на гроб, на венки, на то, в чем она была одета, как стояла, достаточно ли скорбела, уважительно ли со всеми обращалась... Жанне было наплевать на всех. Она осталась одна. Ушел единственный родной человек. А эти все стоят, смотрят, оценивают. Как вы можете видеть, что я чувствую? Как вы можете знать, что у меня на душе? И как я буду жить без нее, без бабушки? Вы замените мне ее? Н-е-е-т. Так какого черта я должна угождать вам своими поступками. Кое-как дотерпев до момента, когда поминки перерастают в попойку, Жанна подняла залитые безнадежностью глаза и процедила:
- Уходите! Я хочу побыть одна.
- Это от горя у нее разум помутился, - шептались бабки-соседки. Конечно-конечно, Жанночка. Ты такое пережила. Деточка, бедненькая, - стали утешать ее выходившие из квартиры соседи.
- Теть Лиз, останься, - Жанна взяла ее за руку. Достав из шкафчика бутылку ликера, налила по стопке. Давай выпьем. Ты уж прости меня, я тогда не понимала. Условности какие-то. Всю жизнь пытаемся, что-то строим из себя. Забываем про свои настоящие желания. Потом оказывается, что жизнь-то совсем не так хотелось прожить. И почему? Боялась, что скажут люди. Они всегда говорить будут. Хоть святой стань.
- Жанночка,- соседка ласково провела рукой по волосам девушки. - С возрастом понимаешь только, когда жизнь все по местам расставляет. Радоваться нужно. На полную катушку радоваться. Жаль, что осознаешь это уже в самом конце. Вот тогда и начинаешь жить, хватать каждый миг. Живи, девочка, живи. Не откладывай.
Елена Поцелуева