Софья пришла со школы угрюмая, бросив портфель в угол, она прошла в комнату и долго сидела там, уставившись в одну точку. Забеспокоившись, старшая сестра Софии спросила:
- Что случилось, малыш? Ты сегодня какая-то не такая.
София посмотрела на нее затуманенным взором:
- Не знаю, как-то не правильно все.
-Ты пугаешь меня. Что произошло? - Аля присела рядом с сестренкой. Ну, же.
- Меня предали. Сказали, что я хвастушка и врунья.
- Может ты не поняла чего-то? - пыталась разобраться Аля.
- Да, нет. На уроке попросили рассказать о своем любимом писателе. Я стала рассказывать о Достоевском, ты же знаешь, я его всего перечитала. Учитель не поверила мне, сказала, что я вру, что не могла я его всего прочитать, если она сама его не всего прочитала, куда уж мне, старшекласснице. Все смеялись. Еще в школу пришло благодарственное письмо из дома престарелых, куда я хожу помогать. Меня вызвали к директору, и распекали так, будто я делаю что-то плохое. Сказали, что я хвастаюсь, пытаюсь выставляться за счет этих людей, что это плохо и меня надо наказать. Теперь маму к директору вызывают. Аль, разве плохо помогать другим? Почему, если я закаляюсь, бегаю по утрам, а на каникулах занимаюсь английским, потому что мне это нравится, так я сразу «дура ненормальная»? Это что плохо? София испытывающе смотрела на старшую сестру. Аля набрала воздуха в грудь:
- Нет, малыш, это не плохо. Все, что ты делаешь. И, я удивлю тебя, все это знают. Просто не все так могут. Понимаешь, гораздо легче жить не правильно, тем более что большинство так и живут. Например, мы знаем, что пить, курить, – это плохо, но очень многие так делают. А когда видят рядом с собой человека, который не обладает этими привычками, им становится стыдно перед ним. И чтобы как-то оправдать себя, они говорят, что он не нормальный или больной, или пытаются сделать его изгоем, чтобы он не мозолил им глаза своим безупречным поведением, указывая им на их же грехи, которые они вовсе не хотят исправлять. Им так удобно. Их миллионы. А таких как ты, малыш, единицы, которые ничего не смогут сделать против них. И чаще всего такие, как ты, одиноки.
- А как же тогда? Как же быть дальше? Как ты? Ты же тоже такая, как я?
- Очень просто. Сейчас я научу тебя. Главное, не выделяться. Не пытайся казаться лучше. Это плохо. Плохо быть лучше. Тебя не поймут. Людям легко поверить в твои грехи, но они не любят людей явно лучше себя. Помнишь, что стало с Иисусом? Его распяли.
- Но я же не Иисус…
- Да, ты просто другая. У тебя есть принципы и сила воли, и доброта. Так вот, нельзя никому это показывать, поняла? Притворяйся. Выбери маску, которая защитит тебя. У меня маска «дурочки». Скажу тебе - очень удобно. Даже когда я закончила институт с красным дипломом, я сказала, мило улыбаясь своим изумленным друзьям: «ой, наверное, повезло или преподы что-то напутали». Так легче жить.
- Да ты что! – подскочила с дивана София, - как так можно? Это же придется врать всю жизнь! София кипела от негодования.
- Успокойся. Есть и другой выход, - продолжила Аля. Ты останешься при своем, но останешься одна, без друзей и подруг. Одна, понимаешь?
София внимательно посмотрела в грустные глаза Алевтины.
- Ты уже так пробовала, да?
- Да, - печально промурлыкала Аля. Пробовала. Только это создает огромные проблемы не только тебе, но и твоим близким. В твоих бескорыстных добрых поступках пытаются найти какой-то злой умысел. В итоге это выливается в ужасные кляузы, вызовы к директору школы и комнаты полиции. И все потому, что твои добрые дела не вяжутся у окружающих в голове. Они не понимают, как человек, найдя кошелек может его просто так вернуть, или, рискуя своей жизнью, спасти мальчишку из-под колес мчащейся машины. Помнишь, как долго мама водила меня к психологу после того, как я «попробовала». Но я сама до всего додумалась. Психологу мне пришлось соврать, что я хотела обратить на себя внимание, иначе я думаю, меня упекли бы в какой-нибудь дурдом. А так, она с радостью поверила во все, что я сказала и с гордостью сообщила маме: «Ну, я же говорила Вам, переходный возраст и недостаток внимания». Так что теперь я маскируюсь и тебе советую.
- Как же ты живешь, зная все это?
- Так и живу, с осознанием, что ничего не могу изменить.
- Ничего, сестренка, - ободряюще защебетала София, - теперь нас двое.
- Да, уж. В нашем полку изгоев прибыло, - обреченно сказала Аля, выходя из комнаты.
София не спала всю ночь, все думала, думала. На следующее утро на уроке литературы она подняла руку.
- Что, Соня? - нервно спросила учительница. Ты хочешь нам еще что-то поведать о Достоевском? То, что мы еще не читали?
- Нет, Ольга Петровна. Я хотела извиниться. Я вчера соврала. Я очень хотела, быть похожей на Вас. Вы такая умная, начитанная, куда уж мне. Я просто хотела, чтобы Вы обратили на меня внимание.
- Ой, Сонечка. Вот видишь, совсем не сложно говорить правду, да? Ну, садись, пять. Вот, видите, дети ,- радостно затараторила учительница, - поступок Сони заслуживает уважения. Не каждый может признаться в том, что был не прав. Молодец, Соня.
Алена Галахова