Маленький Егорка жил вдвоем с мамой. Отец давно умер, да он его и не помнил. В квартире от него остались только фотографии и старинная бриллиантовая брошь, семейная реликвия - папин подарок. Мать работала на двух работах, а в перерывах между ними пыталась компенсировать сыну так не хватавшей ему материнской ласки. Мамина забота выражалась в совместном просмотре мультиков, редких походов в цирк или кукольный театр. Этого времени ему не хватало, он хотел, чтобы мама была с ним больше и дольше. Но мама говорила, что им нужны деньги, поэтому ей приходиться так много работать. Егорка мечтал о деньгах. Когда же уже им начнет их хватать, чтобы мама была с ним хоть один день в неделю. Садик, бабушка, соседки, знакомые - эта вереница не прекращалась. Мать раскидывала его по этим «инстанциям», чтобы заработать совсем не лишнюю копейку. Марина справлялась, как могла сама, одна. Немудрено, что Егор стал замкнут и нелюдим. Друзей у него не было. Все приятели во дворе рассказывали, как они проводили выходные, где были с родителями, куда ходили. Егор злился и уходил, ему нечего было рассказать.
- Мама, когда уже ты заработаешь столько, чтобы мы могли не разлучаться?
Марина, рассматривая, искрящуюся в лучах солнца, брошь, гладила Егорку по голове, приговаривая:
- Ах, как бы я хотела продать ее и купить домик у моря и маленький магазинчик сладостей при нем. Тогда мы могли бы жить безбедно и никогда-никогда не расставаться.
- Мам, так давай продадим ее. Глаза Егора горели.
- Нельзя маленький, это папин подарок. Единственное, что осталось от него.
И Марина, сдерживая слезы, продолжала дальше убиваться на двух работах, падая от усталости. Она начинала ненавидеть злосчастную, лежащую мертвым грузом брошь, которую вынуждена была хранить в память о любимом муже, хотя она могла бы помочь им избавиться от многих проблем.
Поздним зимним вечером, забрав Егорку у соседки, она заметила, что у сына сильный жар.
- В чем дело, сынок, что случилось?!
- Я гулял!
-А почему без шапки?
- Я не нашел ее.
- Почему же ты не спросил у тети Нины?
- Она сказала, чтобы я не мешал ей смотреть телевизор.
Марина тяжело вздохнула. Придя домой и, измерив температуру сыну, она пришла в ужас. Схватив Егорку в охапку, Марина бросилась в больницу. Седой доктор, тщательно осмотрев мальчика, сказал, что у него двусторонняя пневмония, потребуется дорогостоящее лечение с последующим курсом реабилитации на морском берегу. Иначе мальчика не спасти.
Марина опрометью выбежала из больницы. Схватив так трепетно оберегаемую брошь, она, не раздумывая, избавилась от нее в ломбарде, выручив огромную сумму денег.
Егор выздоровел. Необходимое лечение, хорошее питание и мамина забота сделали свое дело. Марина забирала сына из больницы. Они приехали в шикарный номер отеля, где их ждал вкусный завтрак. Егор открыл рот от изумления.
- Мама. Так красиво! Где мы?
- Мы в гостинице. Здесь мы поживем недельку другую, пока в нашем домике на берегу моря закончат приготовления к нашему приезду.
- Мам! Все будет, как ты говорила? Мы будем жить у моря? Вместе? И никогда-никогда не будем разлучаться?
-Да, малыш!
- Ты что, заработала много денег?
- Нет, сынок. Марина опустила глаза.
- Я продала брошь.
- Но как, мама, как?! Это же единственное что осталось от папы! Это же папин подарок.
Марина подошла и сильно прижала сына к себе.
- Нет. Это ты, ты папин подарок. И как я раньше этого не понимала?! И почему я так долго мучилась, храня эту бесполезную драгоценность – пустышку! Эту брошь! Боже, я чуть не лишилась тебя - истинной ценности, единственной. Было же понятно, что отец оставил ее, чтобы она помогла нам в трудные времена, если его не будет рядом. Так и случилось.
Прошло пару месяцев. Марина стояла у окна своего дома, глядя на залитый солнцем песчаный пляж сквозь развивающиеся на ветру занавески. Егор бегал по песку, загорелый, окрепший, радостный, и следа не осталось от болезни. У него появилось много друзей, и мама наконец-то разрешила завести собаку. Он был счастлив. Егор стал очень сильно походить на своего отца: волосы, глаза, манера речи. Марина улыбалась, любуясь закатом. Она смотрела высоко в небо, пытаясь разглядеть там того, кто так щедро одарил ее.
Алена Галахова