В редакцию Volgogradru.com обратился режиссер театра «Царицынская опера» Геннадий Яковлевич Козин. Больше, чем полвека он отдал музыкальному театру, за свою жизнь проработав в 11 различных театрах. Последние 6 лет трудился в качестве режиссера как раз в «Царицынской опере».
Пока в июне этого года страна купалась в футбольной эйфории, а города-организаторы встречали толпы иностранных гостей, ему тихо-мирно вручили уведомление… об увольнении. Он сам подписал допсоглашение о переводе на должность помощника худрука с сохранением своих прежних (режиссерских) обязанностей. При этом ему никто не сказал, что новая должность временная, а по выходу основного сотрудника он будет уволен.
Мы обсудили с Геннадием Яковлевичем сложившуюся ситуацию, и он подробно ответил на все наши вопросы.
- Как вы узнали об увольнении? Какова была официальная формулировка?
- Уведомление об увольнении я получил 7 июня 2018-го года, поскольку 18 июня выходил на работу основной сотрудник, а мой бессрочный договор от 21 августа 2012-го года вдруг магическим образом оказался срочным.
А что касается формулировки, то тут у меня даже язык не поворачивается это повторить. В служебной записке было указано: «В связи с практически полной незанятостью работнику предлагается за ненужностью перейти на заслуженный отдых».
- То, что договор стал срочным, вы поняли только в июне этого года?
- Да, когда мне принесли уведомление, что меня увольняют через 10 дней, я и узнал, что перевод был временным. А ведь изначально, когда два года назад я писал заявление о принятии меня на работу в качестве помощника художественного руководителя, я считал эту должность повышением по службе, т.к. мои должностные обязанности расширились и я думал, что принесу еще больше пользы театру.
- К вам изменилось отношение?
- Кардинально. Началась травля, которая длилась 2 года. Меня пытались уволить за якобы прогулы, следили за мной через вахту, брал я ключи или нет. На репетициях по вводам в курируемых мной спектаклях создавали просто невыносимую обстановку (отсутствие дисциплины, неявка артистов, контроль за регламентом репетиций, отсутствие на репетициях помощника режиссера, который обязан на них присутствовать и т.д.). Писали на меня докладные об отсутствии на «рабочем» месте, хотя мое рабочее место – сцена, труппа, артисты и контроль за спектаклями и репетициями.
- Вас устраивала организация рабочего места?
- О, это вообще отдельная история. Мне вообще долго искали рабочее место. Сначала была приемная художественного руководителя, в которой я не просидел и четырех часов. Пришел худрук и высказал: «А если бы к тебе в квартиру поселили постороннего?». Было странно это слышать, так как решения принимал не я, да и рабочий кабинет – не квартира. К тому же я его помощник. В этот же день я «съехал с квартиры» и въехал… на пожарный пост, находящийся рядом со сценой. Пожарный был в шоке, т.к. на такие объекты вход посторонним вообще запрещен – это грубейшей нарушение техники безопасности. Тем не менее, спасибо ему за деликатный прием. Там я «проработал» порядка двух недель. Затем меня перетащили на 4-й этаж, в бывший кабинет ансамбля Пономаренко. Там с потолка падала штукатурка, на все помещение имелась лишь одна розетка, а об интернете и вовсе речи не было. Вдобавок ко всему холод стоял собачий. В этом кабинете я находился вплоть до увольнения.
Худрук, который, казалось бы, должен быть заинтересован в квалифицированных опытных кадрах, никаких мер защиты не предпринял. Наоборот, уговорил меня написать заявление о работе помощником художественного руководителя. И я согласился лишь потому, что в таком случае мне оставляли мою режиссёрскую работу, т.е. прежнюю деятельность. По крайней мере, я на тот момент так думал. Более того, меня по факту не пригласили ни на одно совещание, ни на один худсовет.
- Вы сказали, что не у всех ваших коллег есть специальное профильное образование.
- К сожалению. В 2013-м году театр направлял меня в Москву на курсы повышения квалификации АПРИКТ, где получил профильную специализацию – режиссура в музыкальном театре. Хотя я имею высшее режиссерское и высшее музыкальное образование. В театре же сложилась такая ситуация, что узкие профильные специалисты оказываются не нужны. На должность режиссера взяли по знакомству девушку, которая имеет специальность «режиссер массовых представлений», не имеющую к театру (тем более музыкальному) никакого отношения. Заведующий труппой не имеет высшего театрального образования – только среднее дирижёрское хоровое, но при этом он проводит репетиции в качестве режиссёра. При наличии солистов на партии назначают артистов хора или же студентов местной консерватории. Я считаю это недопустимым. Зрители платят деньги и хотят видеть в театре высохудожественные, профессиональные спектакли.
- Сколько спектаклей вы поставили в качестве режиссера-постановщика?
- В общей сложности 19 театральных концертов и спектаклей. В том числе знаменитую «Кармен» в «Царицынской опере», которая шла 6 лет. И ни за один я не получил положенный гонорар. Всё на голом энтузиазме – благо, очень люблю свое дело и вкладываю в него душу. Сначала не хотели платить, а потом подвернулся повод от меня избавиться, как от использованной швабры. Наша актерская и режиссерская миссии перестала цениться – во главу угла поставлены деньги, и мне больно, что театр, в котором я много лет служил верой и правдой, теперь тоже погряз в коррупционном болоте.
- Вы предприняли какие-то меры, получив на руки уведомление об увольнении?
- Нет, это известия для меня было равносильно удару молнии. На тот момент у меня никаких рычагов не было, я не мог ничего изменить, поскольку по факту я сам подписал бумажку, которую мне подсунули. Но затем обратился в суд Дзержинского района, где мне отказали якобы из-за того, что нарушил срок подачи иска. Сейчас вот отправил апелляционную жалобу на решение суда, жду ответа.
- Что вы сами для себя хотите получить?
- Изначально хотел добиться признания расторжения трудового договора незаконным, восстановления на работе и компенсации материального и морального вреда. Я ведь с 10 июля в отпуск собирался и уже подписал приказ, а в итоге получил сюрприз. Это не месть и не амбиции. Это защита человеческого и профессионального достоинства. Со мной поступили жестоко, цинично, с нарушением всех этических норм. Театр – вся моя жизнь, и свой скромный талант я 50 лет отдавал музыкальному театру. Сыграно и спето более 60 партий-ролей. Несчетное число концертов, гастроли в зарубежных странах (Германия, Италия, Франция) в качестве солиста-вокалиста. Состоявшийся музыкальный режиссер, имеющий высшее режиссерское образование. И я дорожу своей репутацией.
Редакция выражает искреннее недоумение и сожаление по поводу происходящего в учреждениях культуры в России. Если ситуация на самом деле столь плачевна, то самое страшное – не то, что происходит сейчас. И не то, что будет через год. Страшно за будущее, за культурные ценности, которыми будут дорожить наши дети и внуки. Искусство идет ко дну, меняются ориентиры, и впереди теперь лишь длинный темный тоннель. Причем неясно, есть ли в его конце свет. А так хотелось бы…
