На днях завершился фестиваль театров Волгоградской области «Калейдоскоп премьер», в рамках которого состоялась единственная настоящая премьера — спектакль по пьесе Николая Коляды «Уйди-уйди» в ТЮЗе. О самом фестивале я расскажу чуть позже, сейчас же поведаю о новой постановке Театра юного зрителя.
Фактически премьера «Уйди-уйди» состоялась 8 марта, однако, так как первые десять спектаклей по традиции являются премьерными, показ новой постановки в рамках фестиваля 23 марта тоже можно считать премьерой, причем зрителям, пришедшим не на первые показы «Уйди-уйди», а на последующие, повезло больше, ибо, как мне сказали в ТЮЗе, «артисты разыгрались и с каждым разом играют всё лучше и лучше». И это вполне закономерно, отчего, чтобы получить полное представление о спектакле, его надо смотреть в развитии, несколько раз. Но теперь конкретнее.
Новую постановку на уютной малой сцене ТЮЗа осуществила уже знакомая волгоградским зрителям питерский режиссёр Ирина Зубжицкая, которая сейчас работает главрежем в Ивановском драматическом театре. Как и в прошлый раз, когда Ирина поставила на сцене нашего ТЮЗа «Ж. Б.» («Женитьбу Бальзаминова» Н. Островского), её спектакль заслуживает самого пристального внимания. Поставлен он по пьесе знаменитого режиссёра и драматурга из Екатеринбурга Николая Коляды «Уйди-уйди» — пьесе отчасти истеричной, юморной, изобилующей крепкими и даже матерными словами и выражениями, максимально приближенной по речи к действительности и такой грустной, как жизнь в ненастную погоду. Сразу оговорюсь, что Ирина подсократила текст пьесы, убрав некоторые выражения и особо крепкие словечки (тем не менее кое-что осталось, отчего в программке написано: «Театр извиняется перед зрителями за использование в спектакле ненормативной лексики»), но сделала это так корректно и грамотно, что даже мысли не возникает о возможном сокращении. Сделано это было в том числе и потому, что пьеса Коляды отчасти кинематографична, напоминает даже киносценарий, где прописаны слишком разбросанные друг от друга сцены, которые физически невозможно осуществить в театре.
Сначала о сценографии. Так как малая сцена имеет небольшие размеры, режиссёр-постановщик решила использовать всё возможное пространство, отчего сталкиваешься со спектаклем ещё только на подходе к зрительному залу — у входа в нос ударяет сильный запах новых кирзовых сапог. Когда входишь внутрь, надо сразу смотреть под ноги, ибо там, в узком коридорчике, вольготно раскинулись несколько молодых артистов в солдатской форме. Но это так, прелюдия. Действие спектакля происходит на сцене, за сценой со стороны артистов, слева от сцены (там, где проход для зрителей) и за сценой со стороны зрителей, отчего периодические приходится крутить головой в радиусе 180 градусов. Используются даже служебные помещения. И в итоге проблема недостаточности пространства решается просто мастерски, отчего рождается ощущение, что находишься не в малом, а в большом зале театра. Декорации отчасти напоминают сценографию «Вдовьего парохода» (что неудивительно, ведь интерьеры в двух спектаклях в чём-то перекликаются, а художник-постановщик один — Людмила Терехова) и очень здорово передают колорит описываемой эпохи — действие происходит в России на окраине провинциального города в конце девяностых годов: сочетание дизайнерской мебели (стеклянные стол и стулья с прорезями посередине для рук), осколков ушедшей эпохи в виде древних пылесоса, шкафов, вёдер-тазиков и т.п. и вечного атрибута российской действительности — армейской кровати (в спектакле две двухъярусные кровати, перемещаемые по всей сцене). Так как по действию требуется армейская баня, Людмила Терехова придумала простое и действенное решение — отгородить небольшую часть сцены на заднем плане прозрачными пластиковыми перегородками, которые частично замазать краской. Завершает оформление «Уйди-уйди» декорации в зрительном зале — в проходе находятся вешалки с одеждой и стоит допотопный шкаф, играющий не последнюю роль в спектакле.
Жанр «Уйди-уйди» обозначен режиссёром как «некомедия» (Николай Коляда жанр не указал — у него просто «Пьеса в двух действиях»). Сначала возникает резонный вопрос: «Как это? Трагедия, что ли?», однако после просмотра вопрос отпадает сам собой, ибо увиденное, над которым можно вдоволь смеяться (вот вам и комедия), оборачивается драматичной развязкой (вот вам и почти трагедия), но на трагичность не тянет, так как дарит надежду, и потому «некомедия», на мой взгляд, отличное определение жанра.
Ирине Зубжицкой удалось практически невозможное — показать на сцене жизнь. Известный столичный критик Наталья Каминская, посмотревшая спектакль, так и воскликнула после просмотра: «Это сама жизнь!». Действительно, режиссёру удаётся рассказать историю несчастливых людей (одинокий сорокалетний мужчина приезжает к такой же женщине, у которой целый воз проблем) таким образом, что зритель, даже если ему герои не близки, проникается сочувствием, сопереживанием героям, ибо они живые, они такие же, как любой из сидящих в зрительном зале. И огромная заслуга в этом, конечно же, принадлежит исполнителям главных ролей — Светлане Клениной (Людмила) и Андрею Селивёрстову (Валентин). Кленина создаёт просто потрясающий образ замурзанной жизнью тётки, беспрестанно воюющей с миром, не знающей счастья, бессмысленно бьющейся со свинцовыми мерзостями жизни, которые, конечно же, побеждают слабого человека. Под стать ей играет Селивёрстов — эдакий современный Манилов, мечтающий о тихом счастье, а в наличии имеющий лишь пачку неврозов и полную неустроенность. Их финальные истерики — у Людмилы на почве обидевшего её отца её дочери и особенно у Валентина на почве боязни смерти — потрясают, как сейчас принято говорить, не по-детски. С особой силой лично меня впечатлил «приход» Валентина, который вдруг в страхе с криками «Я не хочу умирать!!!» убегает, не разбирая дороги, со сцены.
Из актерских работ стоит отметить Татьяну Доронину, которой изумительно удаётся сыграть дикую девушку-подстилку по имени Анжелика, и замечательного Бориса Кудрявцева, который лёгким движением руки (коллеги накидывают в начале спектакля на артиста одеяло и повязывают ему косынку) натурально превращается если не в столетнюю старуху (по пьесе старушке Марксине 100 лет), то близко к этому. Думается, если бы зрителю не показали процесс перевоплощения, многие бы так и подумали, что бабушку играет пожилая актриса.
А ещё с радостью можно констатировать, что в ТЮЗе подрастает племя младое незнакомое. Студенты ВГИиКа с курса Альберта Авходеева по-настоящему зажигают в «Уйди-уйди» — по сути, на них держится вся бодрая и молодецкая часть спектакля. Молодой задор, напор, жизненная энергия так и льются из этих молодых людей, а уж жеребячья сцена, когда под песню Бьянки «Будут танцы» солдатики вьются как молодые кобельки вокруг Анжелики, — одна из самых зажигательных (хореограф Татьяна Аксёнова) в спектакле. Конечно, молодым актёрам ещё нужно много работать, но при условии кропотливой работы у них явно есть артистическое будущее.
В «Уйди-уйди», и это характерно для ТЮЗа, отлично подобрана музыка (музыкальное оформление, как и в «Ж.Б.», выполнила Ирина Зубжицкая), идеально сочетающаяся с происходящим на сцене. Под блатняк на сцене скачут солдатики, некую странность ситуации отражает не менее странная композиция «АукцЫона» «Вернись в Сорренто», уже упомянутая песня Бьянки здорово подходит под «племенные пляски» девушки и солдат, а красной нитью через весь спектакль проходит медитативная композиция Леонида Фёдорова «Зимы не будет» (помните, она звучит в «Бумере»), используемая режиссёром для брехтовского эффекта отстранения: артисты вдруг замирают, на миг выключаются из заданного ритма, отчего зритель может посмотреть на них немного другим взглядом, «вырвать» их из контекста происходящего на сцене.
Конечно, «Уйди-уйди» — далеко не идеальный спектакль, у него есть свои минусы. Например, очень странно смотрится сцена в бане: солдаты раздеваются за перегородкой до пояса и начинают рьяно изображать помывку. Понятно, что ТЮЗ, в отличие от НЭТа, не стремится эпатировать публику, устраивая публичный стриптиз. Тогда, может быть, можно было найти другое решение данной сцены? К примеру, замазать перегородку до половины, чтобы зритель видел лишь голые торсы и тогда бы «эффект бани» получился, а так он не работает, выглядя грубой имитацией. Есть претензии и по актерской игре. Выпадает из актерского ансамбля исполнитель роли Евгения Григорий Чернявский (я видел только одну версию спектакля, поэтому ничего не могу сказать про то, как играет эту же роль Тимур Абдулфайзов), возможно, из-за несоответствия внешних данных (интеллигентный юноша пытается изображать деревенского молодого человека), по крайней мере внутренней мотивировки персонажа я не заметил. Не убеждает в роли семидесятилетней Энгельсины Юлия Костылева, которая зацикливается, как мне показалось, на комичности своей героини и оттого не выглядит живой, настоящей. Тем не менее все эти минусы с лихвой окупаются общей мощью постановки Ирины Зубжицкой, о которой другой московский критик, Лариса Долгачева, после просмотра спектакля воскликнула: «Она такой талантище!».
Премьера ТЮЗа «Уйди-уйди» — редкий случай почти полного единения зрителей и артистов: кажется, еще чуть-чуть, и в зале начнутся ответные истерики (многие зрители плачут и смеются), Зубжицкая с артистами работает на грани фола, но не переходит ту тонкую грань, за которой начинается лубок. Как это ни банально звучит, но спектакль никого не оставляет равнодушным, даже прожжённых критиков пронимает, а это дорогого стоит. Лично я пойду на «Уйди-уйди» ещё раз. И всем любителям живого искусства советую посетить данную постановку ТЮЗа, даже если вы априори относитесь к этому театру с предубеждением.