«Штатный «придурок» отечественного ТВ, который в Португалии выбежал на поле, чтобы избить судью, шоумен всея Руси, образец дурного вкуса и пошлости, а фамилия его навеки станет синонимом слова «эпатаж»... Примерно такой текст мог бы стать эпитафией Отару Кушинашвили.
Но это стало бы эпитафией не человеку, а образу, который создал уроженец Кутаиси, не самого большого города Грузии, который когда-то в 14 лет переписывался с самыми умными авторами «Литературной газеты».
Сегодня же немногие знают, каков Отар Кушинашвили вне созданного им образа.
Вопрос в том, знает ли и помнит ли это сам Отар.
– Надеюсь, ты не забыла, что я тебя совращал?
– Отарик, перестань, я не сомневаюсь, что ты настоящий мужчина.
– Ну да! Надеюсь, ты не забыла, что я и тебя совращал? Надо признать, потерпев оглушительное поражение.
– У меня тогда был роман.
– И ты говоришь мне об этом 42 года спустя?!!!
И ты до сих пор не семейный персонаж? Так… и детей у тебя нет… хорошо… Зато у меня есть! Ты бы видела их! Я по дороге пожалел, что не облачился в майку с фотографией, где они со мной – старшая дочь и три пацана.
– И это всё твоя Маша, мать-героиня?
– Да, ей было лет девять, когда она меня захомутала. Персонаж не по годам был мудрый. Она говорила мне: «Ты непревзойденный! Ты Цицерон! Ты мыслитель!»
Слаб человек, а грузин слаб вдвойне.
Я никому никогда не рассказывал, что из трио – «посадить дерево, построить дом, родить сына», я выполнил уже всё.
– Почему ты раньше не говорил об этом?
– Как-то считал, что в контексте разговоров о тёлках и гонорарах это немыслимо.
– Как твои дети общаются с тобой?
– Они нещадно критикуют меня за каждый эфир! Старшей барышне Даше (у неё прозвище «Принцесса Монако») не нравится, как я восседаю, небрежно развалившись, расставив ноги. Ей не нравится, когда я подтруниваю над людьми, говорю: «Да-да, ты прав, но пошёл ты на хрен!» Принцесса хочет, чтобы я был нежнее, добрее к собеседникам.
– Да, твой предлагаемый зрителю образ – запутанная история.
– Я к этому профессионально отношусь. Считаю, если ты выступаешь на Первом канале, то должен быть таким, каким хочет тебя видеть Константин Эрнст (см. примечания). В этом смысле я проститутка.
– Я всегда в этом сомневалась, когда слушала твои интервью на «Европе плюс» в программе «Большие люди». На самом деле ты – внимательный, тактичный к чувствам, переживаниям своих гостей…
– Это сейчас никому не нужно. Настало время, когда интервью дают только чтобы купили книгу, посмотрели фильм, послушали альбом.
– А что заставляет тебя вскакивать с дивана у Малахова в «Пяти вечерах» и орать: «Россия!», обматываясь российским флагом?
– Я делаю это совершенно искренне.
Так же искренне я выбежал в Португалии на поле. Мне было обидно, что хорошего парня Овчинникова удаляют ни за что. Известно, что наши футболисты не умеют играть, но зачем их так унижать? Если бы это был мой пиар-ход, я бы выбежал на центр поля, показал бы всем жопу и был бы на обложках всех журналов. А я побежал – ударить по морде судью. Искренне.
Ну, не знаю, что со мной происходит в такие моменты. Я как ребёнок становлюсь. Потом, конечно, иронизирую на этот счёт…
– Я думала, что это цель у тебя такая – доводить всё до полного абсурда, шизофрении, тем самым придавая происходящему в эфире свойство мыльного пузыря…
– Нет. Но мне бы очень хотелось так ответить. Ты говоришь теми словами, которые приходили мне в голову.
Но я скажу сейчас честно: вот такой я урод.
– А я знаю, что «вот таким уродом» ты был не всегда. Это ведь правда, что ты на своих «первых шагах» переписывался с Львом Анненским (см. примечания)?
– Да! Откуда ты это знаешь?
…Я подумал, когда решился впервые написать: а вдруг он мне ответит? Человек из другой галактики?
Мне было 14 лет, и я из Кутаиси пишу Анненскому: «Чингиз Айтматов – это же плохой писатель! Вы прочтите хотя бы Нодара Думбадзе. Наш-то писатель посильнее будет!»
И, наверное офигев, Лев
Я помню, что целовал его письмо и плакал.
– Это ж вы от руки друг другу писали?!
– Конечно!
– С ума сойти! Ты ещё кому-нибудь писал?
– А дальше «вступил в переписку» с Юрием Щекочихиным, Станиславом Рассадиным (см. примечания). Какие люди! Юрий Петрович после стал моим «крёстным отцом» – это он содействовал моему переезду в Москву после окончания Тбилисского гуманитарного университета.
Я писал ему о том, что поссорился с кем-то в школе. Он отвечал: «Иди, проси прощения». Он писал, что в журналистике не бывает друзей. Спрашивал: «Куришь? Пьёшь? Нет? Тебе это всё понадобится, чтобы снимать стресс».
Щекочихин думал, что я займусь серьёзной публицистикой, наставлял меня: «Только никогда не дешеви». И, конечно, он был в шоке, когда узнал, что я пошёл в программу «Акулы пера» (см. примечания). На одном из раутов Щекочихин отвернулся от меня в присутствии людей. Эта картина не выходит у меня из головы.
«Это же развлекательная передача и всё!» – говорил я в своё оправдание.
«Ничего подобного! Ты заражаешь своей отвратительной манерой поведения молодых людей! За этим ты приехал в Москву?»
«А кто будет за квартиру мою платить? Да, я пошел на компромисс!»
«Это все отговорки, ты – жалкий трус. И это тебя не мучает!»
Это был разговор учителя с учеником. В конце он сказал: «Никогда больше не упоминай моего имени». Меня потом откачивали…
После я как-то прочитал в «Новой газете» статью Рассадина, в которой он упомянул обо мне: «…В этом омерзительном парубке, атакующем приличных людей неприличными вопросами, Отаре Кушинашвили, я с трудом узнал чудного юношу из Кутаиси, который писал мне наивные, полуграмотные, но полные огня письма. Настала эпоха перевертышей. Сожалею, что имел с ним контакт».
А я в это время в программе «Акулы пера» задаю вопрос: «Скажите, Маша Распутина, а вы б*дь?»
– В чём ты не согласен со своими учителями?
– Это люди, которые не примут никаких объяснений в оправдание.
И кормить детей с помощью компромиссов они не станут. Их дети будут голодать, но они гордо скажут: «Зато я бескомпромиссно прожил жизнь».
А я иду на компромисс. Продаюсь, чтобы мои дети не испытывали нужду.
Но я же не свинья! Это главное, что я знаю. И у меня есть достаточный повод для самоуважения: я могу себе позволить жить достойно.
– Не думаю, что Лев
– После случая с Щекочихиным не осмеливался с ним встречаться. Боялся.
И вообще, знаешь, если бы у Льва
Когда я ехал в Москву, хотел быть успешным. Хотел «доказать маме самое главное».
Однажды я спросил себя: «Ты будешь бежать марафонскую дистанцию или сто метров?» И ответил раз и навсегда: «Если марафонскую – не надо тянуться до Николая Фоменко, Дмитрия Диброва, копировать их (см. примечания). Ты другой. Не такой ослепительный и талантливый.
Но очень крепкий ремесленник, трудоголик. И если тебе люди улыбаются, наверное, что-то в тебе есть? Так это надо доставать и развивать».
И, забыв про Нобелевскую премию, пошел шаг за шагом и иду до сих пор.
– Какие мысли о будущем тебя посещают?
– Я гоню от себя мысли о будущности. Они меня страшат. Какой-то я всегда был странный везучий сын. Не по заслугам.
– На что ты это списываешь?
– Я просто крайне неконфликтный персонаж, а только имитирую конфликтность. Я такой, знаешь, «постаревший Кевин Костнер в последних фильмах», где видно, что он играет, потому что гонорар нужен. Всё бездарнее с каждым фильмом играет.
Но мне кажется, что-то у меня будет. Не сейчас. Позже. Для этого мне нужно пострадать.
– И не забудь покаяться, Отарик.
– Да сколько можно каяться? Каждый телефонный звонок – раскаяние.
Надо просто перестать роптать и помнить о том, как живут вокруг люди, гораздо более талантливые, чем я. Засунуть себе язык в ж... и все мысли о том, как иной раз несправедлива судьба.
Примечания:
1. Константин Эрнст – генеральный продюсер Первого канала. Автор фразы про то, что наш народ очень хорошо разбирается в том, что такое искусство: видит искусство и через секунду переключается на другой канал.
2. Николай Фоменко, Дмитрий Дибров – шоумены с «блеском в глазах», интервью Наталии Шевченко с которыми можно прочитать в № 8 и № 14 газеты «Re:Акция».
3. Лев Анненский, Станислав Рассадин – культовые критики, в 80-х годах печатавшиеся в «Литературной газете».
4. Чингиз Айтматов – писатель, его роман «Плаха» был самым обсуждаемым в конце 80-х.
5. Нодар Думбадзе – классик грузинской и мировой литературы.
6. Юрий Щекочихин – публицист, основоположник жанра расследовательской журналистики в нашей стране. Недавно умер.
«Акулы пера» – популярное ток-шоу середины 90-х, в котором журналисты задавали скандально-откровенные вопросы звёздам шоу-бизнеса. Кажется, давно скончалось.