Часть вторая
Воздух свободы был солёным. Вечером, в начале девятого, два симпатичных буксира, «Петергоф» и «Сатурн», долго-долго тащили наш паром от причальной стенки на оперативный простор. И наконец тёмная полоса воды становится всё шире и шире. Мы плывём! Вот уже и последние жилые высотки Васильевского острова потонули в полной темноте.
Семь палуб, где можно смело лазить, и две командирские, куда вход пассажирам ограничен, масса кафе, ресторанчиков, магазинов, клубов, уютных уголков с прекрасным видом на Балтику — таков паром «Силье лайн». Нас поразило, что народ смело путешествует по миру вместе с любимыми животными — нет проблем взять с собой в круиз кошечку или собачку. Довелось нам столкнуться в коридоре с жизнерадостным лабрадором, весело скачущим безо всяких намордников, видели красавицу борзую, которую хозяйка выносила на палубу на руках, — у собаки болела лапа. Специально для братьев меньших на одной из палуб устроена большая площадка для выгула. И даже столбик не забыли там вкопать в гравий.
Что говорить о комфорте для нас, пассажиров. Даже относительно дешёвый класс нашей каюты предполагал максимальный комфорт. Климат-контроль, мы регулировали температуру сами. В бесплатном душе весь набор: мыло, шампунь, укладочные средств, фен. Сантехнические изыски потребовали от нас некоторого умственного напряжения, пока мы не поняли всю прелесть и простоту замысла, объединившего унитаз с биде.
Так что почти двое суток (а за это время мы одолели с заходом в Таллин свыше тысячи километров) мы ехали, блаженствуя.
Шёл шестой день нашего путешествия. Объявление, прозвучавшее на трёх языках, порадовало — через час Германия. Быстренько перевели часы на час назад и к полудню по немецкому уже времени стояли среди немцев возле «кар-деска», ожидая открытия транспортной палубы. Когда дверь отъехала, мы разинули рты: в Таллине паром загрузился под полную завязку. Прибавилось велосипедов, пожилые шикарно одетые рокеры толпились возле невообразимых мотоциклов, напичканных электроникой. Добавились и двухэтажные автобусы. На палубе — грохот и лязг, наверное, швартовка.
…Серенький туманный день медленно просачивается через огромные ворота. Росток, ты нас ждал? Приготовились к тотальной паспортной проверке, но двое парней в форме, пересчитав количество сидящих в машине и сверив с числом паспортов, быстро ставят штамп и нетерпеливо машут — проезжайте быстрее! Так что на трассу вылетели в общем потоке идущего с парома транспорта, толком не успев сориентироваться. Свернули не туда, но быстро сообразили, что надо свериться с картой, и дальше всё пошло как по маслу.
Средняя скорость на автобане — 150-160 километров. Обгоняющие нас водители изумлённо взирают на непонятный им 34-й регион далёкой России и на отсутствие руля на привычном месте — наш «самурай» правосторонний. Три полосы отличного асфальта, классная разметка, дорожные знаки на каждом шагу, вот только указатели сплошь на немецком, что несколько напрягает. Но заветная цифра Е19, номер трассы, которая должна привести нас к Парижу, мелькает то и дело. Справа и слева от дороги солидно крутятся огромные ветряки. Промелькнувший мост был огорожен стеклянными щитами. Через полчаса мы уже в состоянии анализировать особенности местной езды. Едут корректно, обгоняющий сигналит в знак благодарности «стопарями» уступившему ему дорогу коллеге. Нам вообще в знак приветствия кивали и улыбались. Фур, к счастью, нет совсем. На разделительной полосе пышным цветом распустились шиповник и смородина. А вот и знак, смысл которого мы определили и с нулевым знанием немецкого, — радар-контроль. Суть его мы так и не поняли. По нашим меркам контроль должен быть неожиданным, там же этот знак повторялся по мере приближения к вышке несколько раз. Радар-контроль — стоящая на обочине этакая штанга с видеокамерой и ещё чем-то непонятным. Следующие полчаса мы оживлённо спорили, сколько бы она успела простоять без охраны, скажем, на перегоне Михайловка — Серафимович или, что ещё круче, на палласовской дороге.
Врубаем кассету «Браво» — на автобане это звучит дико, но здорово. Немецкий городок Любек обходим слева, не заезжая в него. Берём курс на Гамбург, карта помогает здорово. Что характерно, на трассе ВООБЩЕ НЕТ НИКАКОЙ РЕКЛАМЫ.
Дорога становится всё шире — теперь по четыре полосы в каждую сторону. Впереди скопление машин. Пробка? Ну, в таком случае она сильно отличается от российской. С четвёртого раза мы поняли смысл моргания «аварийкой» — таким образом они предупреждают едущих сзади о предстоящей пробке. Все держат дистанцию 3-4 метра и пропускают друг друга с полнамёка, с неизменной улыбкой при этом. Скорость движения в пробке — около 10 километров в час. Вырвавшись наконец на простор, отчётливо ощущаем в машине аромат кофе — оказывается, мы проехали огромный терминал со знакомым названием «Jakobs». Начинает темнеть, на часах — половина седьмого вечера. В маленьком городке Ольдебурге спрашиваем на всякий случай дорогу у обстоятельного немца, хорошо владеющего английским. Всё правильно, и вскоре мы тормозим у очаровательного придорожного ресторанчика, утопающего в цветах.
Не буду утомлять читателя описанием дивных немецких дорог, они и впрямь хороши. Один за другим сменяют друг друга чудесные пейзажи. Прямо возле дороги огороженный проволокой участок, где спокойно пасутся олени. А вот мелькнул особнячок из узкого красного кирпича 1936 года постройки.
Дорожный указатель информирует нас о том, что мы приближаемся к границе Нидерландов. Опять лихорадочно достаём паспорта, листаем приглашения, никак не можем найти одну из четырёх страховок. На всякий случай сбрасываем скорость, хотя ограничений не было, и… Дорога как была прекрасной и пустынной, таковой и осталась. Ни шлагбаума, ни даже придорожного киоска. И это граница?! Так вот ты какой, Евросоюз! Теперь становится понятной лёгкость бытия иностранцев, их мобильность и тяга к перемене мест. Чего уж там, когда рукой подать до Англии или Испании, да и в Шотландию можно махнуть на выходные. В самом деле, после просторов родной области миниатюрность проезжаемых нами стран становится очевидной. Столь же быстро мы проскочили и Нидерланды, отметив высочайшее качество асфальта, освещённость трассы и нереальную по российским меркам разметку и дорожные знаки. В самом деле, местные дорожники применили неведомую нам технологию, создав переливающийся всеми цветами радуги знак крутого поворота. Чем быстрее едешь, тем быстрее скачут по нему голографические зигзаги, и волей-неволей сбрасываешь скорость. Мы долго оглядывались на эту дивную красоту, пока не переключились на «реверансы» водителям всё тех же дорожных служб, ведущих ремонт трассы. Это только у нас проволокой с красными флажками ограничивают зону ремонта, полагаясь в остальном на волю божью. И только милицейская статистика знает, сколько при этом возникает аварийных ситуаций и даже наездов на рабочих-дорожников. Там же… Нет, это просто песня — светящиеся в темноте пирамидки-ограничители, огромные щиты, сверкающие всеми цветами и указывающие на сужение полосы. И — вы не поверите — извинение за причинённые неудобства и точный срок окончания реконструкции дорожного полотна.
Утирая слезу по этому поводу, мы как-то незаметно добрались до окраины Брюсселя. Хенгело, Алмело, Ангере — бельгийские названия просто завораживают. В начале десятого вечера на прекрасно освещённой дороге полное безлюдье, на разделительной полосе нам весело подмигивают закатанные в асфальт светоотражатели. Очень много кольцевых «развязок» со светящимися указателями, и вообще вся трасса напоминает новогоднюю ёлку. В этой сказке мы, разинув от удивления рты, наперебой читаем указатели городов, до которых рукой подать, — Утрехт, Амстердам. Проскакиваем через спящий сказочно-прозрачный Брюссель (даже заправки все закрыты) и берём курс на неведомый нам Бергер. В два часа ночи мы единственные на освещённой трассе, и судьба приветственно машет нам рукой: появляется знак «Монс — Париж». Ура! Зачарованно провожаем взглядом ещё один указатель — Ватерлоо. До Парижа остаётся 254 километра, и водитель решительно давит на газ. На ночной дороге на полную катушку звучит «Любэ».
Платная дорога встретила нас переливающимися огоньками около трёх часов ночи. Чуть сбросив скорость, на ходу забираем талончик, торчащий из специальной ниши — и… тонем в темноте. Освещение появилось чуть позже, асфальт такой же, как в Германии, и, похоже, обработан каким-то составом, поскольку вода, которой мы вздумали помыть руки на обочине, просто скатывается с него, не задерживаясь.
В половине пятого утра мы разминаем затёкшие ноги и спины на заправке в ста километрах от Парижа. Осталось немного, последний решающий перегон. Платная дорога радует тремя полосами в каждую сторону с отличной разметкой, освещение то есть, то нет. Впервые появились фуры. Пора платить по талончику — заранее предупреждённые друзьями, мы въезжаем в отсек, где расчёт идёт за наличку, поскольку кредитной карты у нас нет. Платим десять евро и въезжаем в какой-то парижский пригород. Проезжаем освещённый тоннель, зачарованно разглядываем огромный стадион и почти не промахиваемся с въездом на нужное направление — этих «портов» полно, и запутаться проще простого. Но дуракам, говорят, везёт.
Мы в Париже!!! Случилось это в полной темноте, около шести часов утра. Воздух свободы имел запах мокрых каштанов на неведомой нам аллее. Накануне шёл дождь, смешавший ржавые листья в маленькие сугробы. Выбравшись из машины, впервые ощутили, насколько же мы переволновались и устали. Вторая часть задачи была выполнена — одолев почти три тысячи километров, мы добрались до Парижа.
Окончание следует.
Екатерина Машкова.