Очень любопытная точка зрения о сложившейся ситуации вокруг нашей молодежи. Думается, всё сказанное здесь имеет самое непосредственное отношение и к нашему Волгограду и области.
«Вместо одиночек-психопатов появятся десятки тысяч озлобленных молодых людей»
В стране продолжается кампания «ограждения» детей и молодежи от вредной информации. Накануне стало известно, что сенатор Елена Мизулина планирует внести очередной пакет законопроектов об ужесточении ответственности за размещение в интернете вредной для детей информации. Казалось бы, куда еще ужесточать? Но, видимо, нет пределу запретам. Власть ничего не придумала лучше, как строить молодежную политику на старом добром принципе «тащить и не пущать». О казусах молодежной политики в России мы поговорили с публицистом, экономистом и университетским преподавателем Андреем Песоцким. В прошлом он активист одной из запрещенных ныне организаций, а сейчас член незарегистрированной партии «Другая Россия».
«Навальный приелся, все видят, что его протесты никуда не ведут»
— Вы, можно сказать, ветеран молодежного радикализма. На ваш взгляд, как изменился интерес у молодежи к политике за почти 20 лет правления Путина?
— Отношение молодежи к политике поменялось, как и сама страна. В конце 90-х и начале 2000-х молодежная политика была связана с различными субкультурами. Например, это были скинхэды и футбольные фанаты. А также с рядом политических организаций ультраправого и ультралевого толка, которые использовали милитаристскую эстетику, приветствовали черную одежду, тяжелые ботинки. Поэтому в то время молодежь, увлеченная политикой, была субкультурна. Иногда она приходила в радикальные партии, но чаще всего эта масса существовала в виде дворовых группировок.
Сегодня ребята, интересующиеся политикой, находят всю информацию в интернете. И там же общаются по политическим вопросам, даже не выходя из дома. Поэтому с одной стороны, в силу увеличения объема информации современная молодежь даже более политизирована, чем в конце 90-х. Но с другой — она больше занимает позицию наблюдателей и комментаторов. Ей не очень хочется вступать в какие-либо организации.
Если говорить об общих тенденциях того и нынешнего времени, то молодежная политика, там где она искренняя, у нас получается всегда протестной. Бунт с юностью находятся всегда рядом, хотя это далеко не всегда политический бунт.
— Когда Навальному удалось вывести на улицу людей школьного и студенческого возраста против коррупции и авторитаризма, то кому-то показалось, что ему удалось повторить опыт Лимонова конца 90-х. Тогда его партия тоже состояла, в основном, из лиц школьного и студенческого возраста. Нацболы конца 90-х тоже резко выступили против Путина, как и сторонники Навального сейчас. Но все же есть разница в мировоззрениях того и этого поколений. В чем она заключается?
— Сравнение Навального и Лимонова не совсем корректно, потому что это люди разного формата. Если посмотреть на нацболов конца 90-х и начала 2000-х, то это в основном были дети конца СССР. Эти люди испытали на себе перелом системы ценностей, несправедливость 90-х, кошмар гайдаро-чубайсовских реформ. Это побуждало молодежь вступать в ряды политических организаций. И они реально верили в свои убеждения, хотели пострадать за них. При этом молодежь тянулась к бунтарским идеям благодаря ярким творческим фигурам того времени. Таким, как, например, Егор Летов, который одновременно был и панком, и бунтарем, и в то же время резко отторг постсоветскую Россию с ее реформами и проповедовал «красные» ценности.
В случае с Навальным ситуация иная. Он завоевывает молодежь через YouTube и социальные сети. Я могу сравнить реакцию молодежи на митинги 2011–2012 годов. Тогда школьники и студенты их практически не замечали. Но если мы посмотрим на «навальнинги», то информация о них сразу же транслируется в интернет на массу различных ресурсов и становится доступна широкой аудитории — сегодня ребята ухватывают в реальном времени то, что раньше приходилось не без усилий искать самостоятельно. Теперь все само придет к тебе в соцсетях.
С другой стороны, и Навальный приелся, потому что все видят, что его протесты никуда не ведут. Многие видят его скрытое дно, понимая, что он не совсем честный человек и участвует в каких-то сложных комбинациях власти. Поэтому та молодежь, которую в свое время политизировал Навальный, ищет, куда присоединиться.
В том числе некоторые интересуются организацией «Другая Россия». Она предлагает норму, которая конкретно нацелена на молодежь: наделять человека гражданскими правами с 14 лет. То есть Навальный просто привлек молодежь на свою сторону, но ничего, кроме уличного протеста, не предложил. А «Другая Россия» предложила молодежи бороться за ее права, то есть выделить молодежь как определенную социальную группу со своими интересами.
Что касается взглядов молодежи, то они достаточно разные. Есть левые, увлеченные марксизмом-ленинизмом, имеющие понимание, что такое социальная справедливость и почему общество должно базироваться на этой ценности. С другой стороны, сильны либералы. У них больше всего финансовых и медийных ресурсов. Наконец, есть еще и националисты, которые тоже остаются заметным сегментом политического поля и привлекательны для некоторой части молодежи.
— Кого вы имеет в виду под либералами? У нас, например, в Госдуме нет ни одной либеральной партии, если только не иметь в виду ЛДПР.
— Это прежде всего Навальный и его Фонд борьбы с коррупцией. Затем Ходорковский и его организация «Открытая Россия». Это вся та аудитория, которая ориентируется на такие ресурсы, как «Дождь», «Медуза», «Эхо Москвы». Это, собственно говоря, и есть либералы.
— То есть в большей степени это просто публика с определенными убеждениями. Одни высказываются, другие их слушают и смотрят. А где здесь реальная политика, то есть стремление взять и удержать власть? При этом только ленивый еще не назвал Навального леваком, кто-то даже называет его неокоммунистом.
— Понятно, что Навальный — это флюгер и популист. Но все же его идеология — это никакой не социализм, а либеральный капитализм. Он отдает приоритет рыночной экономике, свободе капитала, парламентской демократии. Может быть, кому-то он кажется левым, но я ничего левого не вижу в его позиции. Критика «единороссов» и чиновников за их роскошную жизнь — это еще не осознанное стремление к социальной справедливости и уж, тем более, к социализму. Нет, не левак он совсем.
— Что касается националистов, то мне кажется, власть разгромила их почти до основания. Во-первых, свою раскольническую роль сыграл фактор Украины, во-вторых, усиление антиэкстремистского законодательства, некоторые лидеры националистов мигрировали, некоторые отсидели, некоторые сидят. Кто остался, тот помалкивает. Посмотрите, какими были «Русские марши» в нулевые, и какие они сейчас. Не очень привлекательная перспектива для молодежи. Да и фактор миграции из Средней Азии сегодня ниже, а именно он подпитывал ксенофобию.
— Согласен со всем, что вы сказали. Действительно, каких-то сплоченных и активных националистических организаций сейчас нет. Тем не менее блогеры и публицисты националистического толка присутствуют в медийном пространстве. Есть даже гламурный национализм креаклов, который выражается в просмотре сайтов типа «Спутник и Погром». Остаются еще футбольные фанаты, которые, может быть, не очень заметны в виртуальном пространстве. Есть православные молодежные организации, которые хоть и не называют себя националистами, но, по сути, транслируют именно националистические идеи, только сдобренные религиозной риторикой. Посмотрите на символику организации «Сорок сороков» и биографии тех людей, которые в ней состоят. Есть националисты, ушедшие в спорт и ЗОЖ, для них это стало некой внутренней эмиграцией в связи с осознанием того, что политическая деятельность стала невозможной и опасной для жизни и здоровья.
«Среди молодых людей отношение к Сталину лучше, чем среди людей среднего возраста»
— Вам не кажется, что в России сегодня все идеологии размыты? И все в той или иной степени исходят из принципа «раньше было лучше». То есть это ситуативный консерватизм, помноженный на идею стабильности — «лишь бы не было войны, лишь бы не было хуже». Мало кто предлагает молодежи образ будущего. Тогда что привлекательного в политике для поколения Z?
— Одна из болезней российской политики — акцент на прошлое. Есть даже специальный термин для обозначения этого — пассеизм, в искусстве это обозначает пристрастие к прошлому, любование им. Вот как раз этим пассеизмом наше общество, можно сказать, больно. Кому-то милее Сталин, кому-то — «Россия, которую мы потеряли», кому-то — реформы 90-х. Но мало кто предлагает в политическом видении страны образ будущего. Почему это происходит? Потому что политика в России заморожена. Она вся сводится либо к проявлению лояльности к вертикали власти, либо, наоборот, к ее критике и отторжению. Вокруг этого все и вертится. Независимых политиков, выдвигающих проекты жизни в будущем, нет. По крайней мере, если под политикой понимать что-то официальное. Нет также и возможности продвигать такие проекты. Для любого спонсора их продвижение становится угрозой для его бизнеса.
Тут еще проявляется трусость и слабоволие значительной части блогеров, потому что в текущей ситуации комфортнее быть историком, а не политиком. Если вы обсуждаете Сталина, хоть положительно, хоть отрицательно, то к вам не придут с обыском.
Про телевидение я даже не говорю. Посмотрите любое политическое шоу, там люди с пеной у рта обсуждают поляков, евреев, Гитлера, пакт Молотова — Риббентропа и так далее. Но я не припомню ни одного политического шоу, в котором бы люди также спорили о том, что будет с Россией через 10-20 лет.
Что можно предложить молодежи, кроме различных версий тоски по прошлому? Я думаю, в первую очередь для нее привлекательна идея независимости. Основная часть молодых людей мало думает о серьезных вещах, они достаточно аполитичны. Но идея свободы, отстаивания права быть самим собой, ходить на любые концерты, слушать IC3PEAK или «Комсомольск» по своем выбору, без пометок 18+, чтобы никто тебе «не делал мозги», близка большинству школьников. Новое поколение очень ценит независимость, причем обычно она начинается с возможности зайти на любой сайт со своего гаджета.
Сейчас же молодежная политика сводится к тому, чтобы ее как-то обуздать и поставить в строй. Это, конечно, вызывает уныние или желание пресмыкаться в карьерных целях. А власти выгодно поддерживать статистов и старомодные организации, погрязшие в ритуалах прошлого.
— Как вы объясните появление такой прослойки молодежи, которая родилась, в лучшем случае, в 1995 году, но по каким-то причинам «ностальгирует» по Советскому Союзу, считает, что там все было дешево, доступно и качественно? Понятно, что отчасти это результат идей реваншизма и консерватизма, спускаемых сверху. Но может ли эта ностальгия выработаться в какую-то политическую позицию?
— Я это объясняю так: «красная» идея перестала быть уже просто ностальгией и постепенно становиться устремлением в будущее. Люди осознают, в условиях какого чудовищного неравенства возможностей они вынуждены жить. Если в советское время разрыв в доходах между обычным человеком и власть имущим составлял, условно говоря, два-три раза, то сейчас десятки тысяч раз. Изучая прошлое страны, молодые люди видят, сколько было всего создано в советский период и как мало создается сегодня. И в связи с этим они находят в советском периоде некий пример для вдохновения.
Более того, у кого-то вызывает симпатию и сталинизм. Согласно соцопросам, среди молодых людей отношение к Сталину лучше, чем среди людей среднего возраста. Я не скажу, что они его ярые фанаты, но это взвешенное отношение, выработанное в результате чтения серьезной литературы и просмотра серьезных видеороликов. То есть представление, что сталинисты — это силы прошлого, а те, кто ненавидят Сталина, силы будущего, — неверно.
Во что все это выльется, пока трудно сказать. Есть ностальгия и критическое отношение к настоящему. Но это не значит, что есть понимание и план, как изменить ситуацию. Классическая марксистско-ленинская теория здесь не дает ответа. Мы живем в другом периоде, нежели когда она была создана, а адаптировать марксизм под современную ситуацию пока никому в должной мере не удается.
«Молодежный радикализм не умер, он пока дремлет»
— Насколько молодежь сегодня склонна к радикализму? И является ли это реальной угрозой для общества и государства?
— Когда я сегодня слышу сетования по поводу того, что молодежь злая и агрессивная, то мне становится немного смешно. Друзья мои, вспомните времена, когда в каждом районе была группировка скинхэдов или футбольных фанатов. Им ничего не стоило напасть на неугодных. Были и драки, избиения и даже убийства. Так что сейчас уровень радикализма гораздо ниже. Сегодня радикализмом называю то, когда кто-то во «ВКонтакте» разместил картинку, наполненную черным юмором, чтобы кого-то потроллить.
Более того, поколение Z — это поколение одиночек, которые не склонны объединяться в какие-то группы, чтобы вынести свою ненависть и агрессию вовне. Однако такая ситуация приводит к тому, что такие одиночки превращаются в керченских стрелков и архангельских бомбистов. Это свидетельствует о том, что молодежь ищет выход. Но поскольку все социально-политически шлюзы закрыты, то получается вот такой кровавый выход.
Впрочем, я думаю, что масс-шутинги — это уже атрибут современного общества. Происходит невротизация общества из-за больших объемов информации, динамичного образа жизни, размывания прежних устоев, туманности перспектив.
— Всплеск феномена АУЕ тоже объясняется туманностью перспектив?
— Россия — страна с большим количеством бедного населения. Эта беднота и становится средой для появления АУЕ. По большому счету, это все те же самые гопники, которые вооружились такой экстравагантной идеей. Им особо нечем заниматься, много свободного времени, мало денег, поэтому они сбиваются в какие-то группировки, чтобы почувствовать себя сильными. По моему мнению, сегодня размах АУЕ гораздо меньше, чем в свое время размах люберов, скинов и так далее. Реальный шанс напороться ночью на АУЕ-шника гораздо меньше, чем на гопника в 90-е. Я думаю, СМИ хватаются за любые подобные истории и раздувают их ради рейтинга.
— А кто «раздувает» организации, типа «Сеть» и «Новое величие»? Явно, что до «приморских партизан» им далеко. Но подается так, будто это политические террористы. Грозит ли в действительности режиму новая волна молодежного радикализма?
— Очевидно, что «Сеть» и «Новое величие» — это фейк-организации, состоящие из несчастных ребят, которые просто много говорили. В итоге это их привело к тому, что их судят как настоящих террористов. Конечно, этот маховик репрессий не сравним со сталинскими, но его очень трудно остановить. А значит, вне всякого сомнения, будут появляться новые подобные дела. Сейчас задача гражданского общества — проявить солидарность с теми людьми, которые попадают под репрессивный пресс.
Однако несмотря то, что «Сеть» и «Новое величие» — это придуманные силовиками организации, в целом молодежный радикализм не умер, он пока дремлет. Но может проснуться по мере роста неопределенности в настоящем и будущем. Как мы уже с вами выяснили, в России нет видения, куда мы все идем. И тогда вместо одиночек-психопатов и АУЕ-шников появятся десятки тысяч озлобленных молодых людей, которые попытаются решить судьбу страны по-своему.
«Никакие „Лидеры России“ в реальности не работают»
— Как бы вы описали отношение режима к участию молодежи в политике? С одной стороны, он все время пытается вовлечь ее в какие-то свои официозные организации и мероприятия, а с другой — пресекает любую самодеятельность. Для чего все это делается? Воспитать поколение верных патриотов-путинцев? Имитировать бурную деятельность ради сохранения режима?
— Российская политическая элита не считает русскую молодежь себе подобной. Дети элиты учатся за рубежом и ориентированы, чтобы жить на Западе. В лучшем случае они учатся в дорогих гимназиях. Поэтому задача воспитать себе подобных не стоит. А есть желание обуздать нравы, для чего создаются разные симулякры, которые напоминали бы пионерию и комсомол, но без каких-либо реальных перспектив. Никакие «Лидеры России» в реальности не работают. Вынужден разочаровать, депутатские мандаты и кресла в руководстве госкорпораций распределяются совсем иначе.
Что касается в целом молодежной политики, то я считаю, ее нужно отменить вообще. Все желающие должны сразу участвовать во взрослой политике, если хватит силенок. Посмотрите на историю большевистского движения. Молотов вступил в партию значительно раньше 18 лет, а полковник Каддафи пришел к власти в Ливии уже в 28 лет. То есть 50 и 100 лет тому назад молодые люди уже шли заниматься реальной политикой без всяких там «предбанников», в которых молодежь удерживают под надзором взрослых дядей. Чем нынешние-то хуже? Получается, что в прошлом веке юноша сразу вступал во «взрослую» партию, а теперь его удерживают в детстве? Всем понятно, что молодежная политика в России по большому счету — фейк. Это никакая не политика, а просто игра в рамках имитационных структур.
— В конце марта был вынесен первый приговор о вовлечении несовершеннолетних в несанкционированный митинг. Как вы относитесь к новому закону, как действовать политическим силам, нацеленным на молодежь?
— Это все рождается из шаблонов полицейского сознания. Им кажется, что стране угрожают злые силы, они сидят где-то в подполье, плетут заговоры и используют молодежь. То есть они даже мысли не допускают, что школьники и студенты могут сами проявлять интерес к политике. Они думают, если мы накажем организаторов, то убережем юнцов от политики. Но я уверен, что эта норма не сработает. Мы видим, что молодежь сама находит информацию о протестных мероприятиях, сама является куда хочет, сама придумывает лозунги и делает плакаты. Никакие законы ее не удержат от участия в протесте.
— Режим пытается воспитать молодежь в милитаристском духе. Например, недавно сенатор от Кировской области Виктор Бондарев заявил, что в школы нужно вернуть начальную военную подготовку, чтобы учить школьников кидать гранаты. Молодежный милитаризм поощряется. Начальник главного штаба «Юнармия» Роман Романенко заявил, что членам движения при поступлении в вузы к результатам ЕГЭ будут добавлять баллы. На ваш взгляд, каков будет итог такой милитаризации? Подготовит ли она настоящих «сынов Отечества»?
— Несмотря на то, что молодежная политика является имитацией, тем не менее, я смотрю на «Юнармию» с определенной завистью, потому что я рос в 90-е годы, и у нас не было никакой военной подготовки. Если бы мне, будучи школьником, предложили научиться кидать гранату, то я бы воспринял это с радостью. Поэтому таким, как я, остается разве что самим во взрослом возрасте осваивать оружие. С другой стороны, «юнармейцев» учат, в том числе, и разгонять митинги. Это отвратительно. Но я бы не стал сильно беспокоиться на этот счет. Скорее всего, с «Юнармией» станет то же самое, что с «Идущими вместе» и «Нашими». То есть большая часть ребят не усвоит почти ничего из идеологической прокачки, а единицы, более оборотистые, пойдут куда-нибудь по карьерной бюрократической лестнице. Вместо пламенных патриотов создадут приспособленцев.
С другой стороны, это весьма новое движение, и не совсем понятно, каким оно будет через несколько лет. Возможно, ребята, наученные в школе патриотизму, отнюдь не будут ярыми сторонниками государственной власти, а будут оценивать ситуацию иначе, весьма неожиданно для тех, кто их собрал. Причем именно из чувств любви к Родине.
— Чиновники разных уровней заявляют, что источником разных девиаций у молодежи выступает интернет. Вчера сенатор Елена Мизулина, комментируя череду последних запретительных законов, даже заявила: «Запрет — это как раз то, где человек свободен». К чему приведут эти запреты?
— Вся эта борьба чиновников с интернетом — плевание против ветра. Не более того. Мы видели, как чиновники пытались блокировать Telegram. Если бы наша власть был молодой и крутой, то она, наоборот, пыталась плыть вперед в бушующем море современных технологий. Если и стоило бы вести какую-нибудь борьбу в интернете, то против цензуры. Например, той, которую практикует Facebook, раздражая миллионы пользователей по всему миру. Я уверен, все запреты в интернете, инициируемые российской бюрократией, обречены на провал. При этом еще и больше вызовут недовольство граждан нынешним режимом. Особенно у молодежи. Для поколения Z интернет — это как воздух и вода.
«Каждый пятый студент заявляет, что жить в России невыносимо»
— Вы преподаватель. Наверняка вам есть, что сказать по поводу эмиграции перспективных молодых кадров. По данным Gallup, хотят уехать 44% россиян в возрасте 15–29 лет. Больше всего на переезд настроены жители городов, 23%, и люди, у которых есть среднее специальное и высшее образование, 24%. Это рекордные показатели за 10 лет. Как настроены ваши студенты?
— Действительно, я часто сталкиваюсь с чемоданными настроениями. Каждый пятый студент заявляет, что жить в России невыносимо. Кто такие эти люди? Я бы назвал их бытовыми нигилистами, поскольку они заряжены на негатив. Они не верят власти, государству, в перспективы российского общества. Хотя для такой позиции есть и объективные причины. Другой вопрос, уедут ли куда-то эти люди реально? По моим наблюдениям, это в значительной степени просто разговоры.
— Считаете ли вы, что их нужно отговаривать, а у государства должна быть какая-то специальная политика по поводу эмиграции?
— Должен быть честный патриотизм. Молодежь не верит казенному патриотизму, потому что она видит, что элита нацелена на вывоз капитала из страны, ее активы и счета на Западе, своих родственников она перевозит туда же. То есть выходит, что все лозунги о суверенитете, мощи державы, угрозе с Запада — просто треп. Ну и почему в это должна верить молодежь?
Вот если бы она видела, что дети чиновников, пропагандистов и олигархов живут с ними бок о бок, ходят в те же самые школы, покупают в столовой тот же чай с булочкой, что и они, тогда не понадобилась бы вся эта пропаганда. Но раз с экранов телевизоров, из официозных сайтов льется одна информации, а на деле все иначе, то какое может быть отношение? Хочется сбежать отсюда подальше.
Другое дело, не у всех получится. А отговаривать никого не нужно. Более того, такой настрой характерен на первых порах молодости. Затем человек получает образование, взрослеет, здравого смысла становится больше, а эмоций меньше. Некоторые из них съездили на Запад, посмотрели, что и в Европе не все так просто. Возможно, не все из них меняют свою точку зрения на 180 градусов. Но, так или иначе, многие находят силы адаптироваться к происходящему и неплохо живут. То есть по опросам-то многие бы хотели уехать. Но это только опросы, а не реальный отъезд из страны.
— C другой стороны, готов ли рынок принимать поколение Z? Одними из его характеристик является неприятие любого начальственного тона и четкое понимание своих интересов, мобильность, приоритет своего Я над корпоративными интересами? А Россия ориентирована на консерватизм, иерархиЮ и прочие «духовные скрепы».
— Поколение Z — это только социологический конструкт. В реальности многое иначе. По моим наблюдениям, в наше время молодежь начинает рано задаваться вопросом, где взять деньги, начинает рано работать, нередко берется за тяжелую работу. Тут-то все установки поколения Z и ломаются, на их место приходит жизненный прагматизм. Сегодня человек к 23 годам уже может быть опытным работником и давать фору людям гораздо старше себя. Правда, это касается сферы услуг и каких-то гуманитарных направлений. Но по-прежнему остается кадровый голод в технических специальностях. Не хватает специалистов для машиностроения, приборостроения и так далее. При этом промышленность не может предложить хорошую зарплату молодому специалисту. Поэтому выпускник технического факультета скорее пойдет работать менеджером по продажам или еще куда-то в схожую сферу, нежели на завод.
— Публицист и блогер Павел Пряников уверен, что российская молодежь не способна к политической модернизации страны. Цитирую: «В первую очередь нужно сказать, что молодежи мало, а будет еще меньше. Средний возраст россиянина уже сегодня составляет около 40 лет. А к 2030 году средний возраст будет составлять примерно 50 лет». Есть ли вообще смысл придавать серьезное значение участию молодежи в политике?
— Думаю, что такое видение сугубо субъективно. Пряников просто пытается изобразить ситуацию в свою пользу. У нас хорошая молодежь, и она обязательно найдет себе место в жизни, в том числе и в политике. Но вообще проблема не в возрасте, а в том, что у нас общество дебилизируется. Сегодня мы можем встретить глупых людей даже в возрасте 30-40 лет. В то же время среди молодежи, людей до 30 лет, можно встретить тех, кто занимает не такие уж низкие позиции в обществе. Все в руках самого человека, будь он хоть школьником, хоть пенсионером. Он сам выбирает: деградировать или развиваться.
— Что вы посоветуете тем ребятам, которые не имеют стартового капитала, не имеют родственников и друзей среди чиновников и политиков, но хотят участвовать в политике?
— Могу посоветовать одно — думать и действовать. А также избавляться от клипового мышления. Сегодня есть запрос на логически мыслящих людей. Тех, которые не подвержены кликбейту, хаотичному информационному потоку. Которые умеют читать и размышлять, анализировать информацию, делать взвешенные выводы. Они являются солью земли и достойными представителями своего поколения. Кроме того, нужно иметь высокие идеалы, тем более, если собрался в политику. Без высоких идеалов остается лишь гниение и скучная потребительская жизнь.
Фото: https://pbs.twimg.com/media/DtQQvfAXcAAugE8.jpg
