Александр Иванов, статья предоставлена ЕЖИдневником.
Всего одну неделю на экранах города в одном-единственном кинотеатре демонстрировался самый громкий фильм этого года — картина Мела Гибсона «Страсти Христовы».
Видимо, устрашившись последствий, волгоградские кинопрокатчики не рискнули показывать фильм даже в обычные сроки. Ещё бы. В Америке несколько человек после просмотра фильма решили распять себя самолично. Правда, были и другие результаты: люди стали признаваться в совершённых ими ранее и никому не известных преступлениях. В Волгограде, будем надеяться, своих распятых не появится.
О коротких же сроках проката или вообще не постановке «Страстей Христовых» в репертуар местные кинотеатры уже пожалели, ибо в одной только Америке фильм собрал несколько сотен миллионов долларов, да и те сеансы, что прошли в волгоградском «КиноМаксе», сопровождались неизменным аншлагом.
Чем же можно объяснить такую популярность вроде бы всем известного с детства сюжета? Мел Гибсон взял в руки Евангелие и экранизировал последние двенадцать часов жизни Иисуса Христа, причём сделал это максимально натуралистично, чего до него не делали его предшественники Пазолини, Дзефирелли и Скорсезе, тоже обращавшиеся к жизни Сына Божьего. На самом деле, объяснение сверхуспеха лежит на поверхности. «Страсти Христовы», по утверждению Тарака бен Аммара, — это «возможность спроецировать страдания на себя». 
И действительно, в фильме Христа так долго и больно секут и избивают, отчего вокруг него образуются лужи крови, а потом так долго бьют во время проноса креста и со всеми физиологическими подробностями распинают, что любой смотрящий, даже не христианин, к концу фильма просто сам почувствует боль. А как известно, телесные муки гораздо быстрее доходят до зрителя, чем муки душевные. Так что фильм Мела Гибсона можно назвать отчасти конъюнктурным: нет, режиссёр, конечно, показал душевные страдания и сомнения Иисуса из Назарета, но телесной боли Гибсон показал несоизмеримо больше, буквально концентрируясь на ней целые отрезки времени своего фильма.
Что касается видеоряда «Страстей Христовых», то, на мой взгляд, он близок и идеальному. Такой тщательный подбор актёров просто трудно себе представить: исполнители всех ролей на своих местах, играют так, словно они и не наши современники вовсе, а уж Джеймс Кэвизелл, замеченный до роли Христа в фильме про графа Монте-Криста, совсем не напоминает героя романа Александра Дюма, полностью вжившись в образ Иисуса. Вообще, при просмотре «Страстей Христовых» складывается ощущение, что ты смотришь репортаж с места событий двухтысячелетней давности: декорации, одежда, люди — всё выглядит столь древне, что это даже не замечаешь, полностью сконцентрировавшись на телесных муках Сына Божьего. 
Хотя, конечно, не мог обойтись Гибсон без традиционных штампов типа взятой прямо из фильмов жанра экшн схватки Петра со стражниками в Гефсиманском саду, постоянных флэшбэков о чудесных годах юности и молодости Иисуса и тому подобных вещей. Ну на то оно и голливудское кино, чтобы соотвествовать выработанным не сейчас стандартам, а иначе в Америке, по крайне мере при производстве кассовых фильмов, не могут.
Мелу же Гибсону можно сказать спасибо за то, что он заставил среднестатистического зрителя, пришедшего в кино как на развлечение, забыть во время просмотра «Страстей Христовых» о пачке поп-корна и бутылке кока-колы и смотреть с широко открытыми глазами до конца сеанса. Очень редкий фильм может произвести подобное впечатление. Фильму Мела Гибсона это удалось.
Статья предоставлена ЕЖИдневником.