Процессы, о которых рассказывается в материале ниже, во всей полноте идут и в нашей Волгоградской области. К чему это приводит наглядно видно, достаточно проехать по хуторам и селам региона. Такого обнищания сельского населения, в которое загоняют жителей районов области нынешние власти, не было со времен Октябрьской революции в наших краях. Можно ли противостоять повсеместному закрытию сельских школ и больниц и как это сделать?
По данным Росстата, с 2000 года в РФ закрылось 25,5 тыс. школ. Из них 20,1 тыс. -на селе. В год закрывалось 1,7 тыс. школ или 4,6 учебных заведения каждый день. Ликвидация школ приводит к вымиранию ещё крепких деревень, считают эксперты.
В селе Новокалманка Усть-Калманского района Алтайского края местная власть, родители и педагоги пытаются спасти школу. Противостояние с районными и краевыми чиновниками зашло так далеко, что люди готовы перекрыть трассу. Виной всему – кампания по «оптимизации» малокомплектных сельских школ.
«Селяне вообще не понимают, что творится, - написала в «НИ» жительница Бийска Ольга Голубева. - В царские времена на церковно-приходские школы финансов хватало. В послереволюционной разрухе в селе учили не только детей, но и взрослых в ликбезе. Никому и в ум не пришло закрыть школы в годы Великой Отечественной войны. Моя мать, всю жизнь проработавшая сельской учительницей, рассказывала мне: в войну тетрадей не было, и в школе ученики писали на чистых полях газетных страниц. Почему же в XXI веке наша могучая Россия враз обнищала? Позакрывали школы, умертвили этим села – и довольны! Да хоть бы подумали: у кого школу отнимаем? У самого безобидного, безропотного и обделенного судьбой деревенского паренька».
Ольга только что вернулась из села Новокалманка. Ездила погостить, а оказалась в гуще драматических событий – люди готовы окопы рыть, лишь бы сохранить среднюю школу, не превращать ее в «филиал» другого учебного заведения, до которого 30 километров от дома. Не всякий школьник осилит эту «дорогу знаний». Дело еще и в другом. Последствия школьной реформы, по мнению жителей, обернутся бедой для всех: «филиал» в Новокалманке сначала станет девятилеткой, потом начальной школой, а потом развалится и село - учить станет некого.
«Присоединение школ – это избитый трюк с 2009 года, - предупреждает Голубева. – Точно так поступили с моей родной школой в 2010 году под Бийском. Новокалманцы, будьте бдительны в этом рукотворном лохотроне».
Чего-чего, а бдительности им не занимать. Воюют за школу с тех пор, как кампания по оптимизации «общеобразовательного процесса» в Алтайском крае вошла в активную фазу, и районные чиновники, как будто соревнуясь с друг другом, ринулись одну за другой закрывать сельские малокомплектки. За несколько лет раздербанили школы в поселках Восточный, Западный, Дружба – и что там теперь? – Все молодые, трудоспособные ради детей уехали кто куда, в поселках голым голо, уже и петухи не кукарекуют. В деревнях Ельцовка и Новотроенка осталось по 7 дворов, хотя было не менее 200 в каждой… Еще раньше этот приём со школой помог убить село Лаврентьевка в Топчихинском районе, село Шатобал (Солтонский район), которое является местом компактного проживания кумендинцев — представителей древней исчезающей народности.
Глава Пономаревского сельсовета Анатолий Горохов до сих пор корит себя, что не хватило «общественного ресурса» отстоять деревню Пономарево, и теперь она тоже загибается:
— Наша школа несколько лет назад стала филиалом Чарышской, расположенной в 16 км от нас, - рассказал он «НИ». - Родители были против, но переломить ситуацию не удалось: учеников слишком мало, около 20. Да ещё и убалтывали на районном и краевом уровне: учителям добавят зарплату, повысится качество обучения. У нас и так дураков не было – и медалистов выпускали, и на олимпиадах наши всегда были первые. В Чарыше они растворились… Учителям зарплата если и добавилась, то – стыдно сказать - рубля на три. В этом году у нас школу снова понижают в статусе, оставляют только начальные классы. Теперь молодые семьи собрались уезжать из села: всем хочется, чтобы ребёнок учился рядом.
Над школой в Новокалманке тучи сгустились в 2017 году. Районные чиновники, выполняя план, тоже решили её «оптимизировать». Впервые прозвучало страшное для родителей слово «подвоз». Тут каждый второй учился на подвозе, на собственной шкуре знает, что это такое и почему надо всеми силами сопротивляться.
Лариса Фатнева, мать двух школьников:
— Постоянная потеря времени. Надо рано вставать, долго ехать. Если уроков мало, домой не уйти — приходится ждать других. А если заболел? Никто ребёнка одного домой не повезёт. Плюс все кружки и секции проходят вечерами, я не могла их посещать. Не хочу такого же своим детям. Им скоро долг Родине отдавать, пусть она даст им сначала нормально отучиться.
Эвелина, мать четырёх детей:
— Мы переехали в Новокалманку из поселка Западный Усть-Калманского района в основном потому, что там в 2016 году закрыли школу. Намучились с подвозом, зимой он очень плохой. Не хотелось бы, чтобы история повторилась.
— Мы против любых изменений со школой. Чем они оборачиваются мы знаем — распадом села. Если школа закроется, думаю, мы надолго здесь не задержимся, - подытоживает Лариса. - Обидно, ведь школа-то сильная. Дети показывают успехи в спорте, не только на уровне района, но и края, и даже Сибири. А дочь два раза в Москву ездила, побеждала с другими ребятами из нашей школы в конкурсе на лучший социальный проект.
Педагоги родителей поддерживают.
Ольга Шайкина, учитель химии и биологии:
— На карте кажется, что 20-30 км — ничто. Но у нас бывают такие зимы, что дорогу напрочь переметает. Однажды месяц были отрезаны от райцентра. В тот год девочку с приступом сахарного диабета пытались довезти в больницу на К-700, но не успели.
Галина Набокова, учитель русского языка и литературы:
— Эта экономия на школах — что-то неправильное и бесчеловечное. Нельзя так со своим народом, земляками. Я не за свое место бьюсь, а за будущее своих детей и своего села. За что нашему селу такое несчастье?
А вот и впрямь, - за что? Только-только начали жить по-человечески… Новокалманка расположена на стыке равнинного и горного Алтая. На выезде из деревни — перекресток трех дорог: один путь ведет в туристические места Чарышской зоны и к границе с Казахстаном, второй в сторону Бийска и Белокурихи, третий — в Барнаул (до краевой столицы 2,5 часа езды). Когда-то здесь был совхоз-миллионер, в перестройку развалился. От тех благодатных времен остались добротные дома, полуразрушенные производственные помещения и школа 1980-х годов постройки – просторная, чистая, со спортзалом, библиотекой, с лабораториями и массой «профильных» кабинетов, благодаря которым тут дают образование, а не просто натаскивают на ЕГЭ. Педагогов - полный набор, четверо молодых учителей «в резерве», ждут, когда освободится место. 42 ученика с первого по одиннадцатый класс. И это число должно увеличиться: в селе 38 дошколят. Ну одно удовольствие в кои-то веки услышать, как бережно в селе подсчитывают свое «будущее». «В 2017 году в деревню переехали 8 человек, родилось 5 детей. В 2018 году уже плюс 15 жителей, в том числе 8 детей» - такие данные приводит сельский глава Виктор Проскурнов.
Сейчас в деревне живут более 500 человек. Рабочих мест очень мало, многие ездят на заработки в другие села и города. Но основные доходы - пасеки и личные подсобные хозяйства, в каждом третьем дворе по 10-15 коров. Условия для этого есть – вокруг деревни отличные покосы и много мест для выпаса скота.
"Мы — не умирающее и не депрессивное село. Население прирастает, к нам переезжают семьи с детьми. Люди очень энергичные. Начинают с нуля, а уже через год-два мы имеем ещё одно крепкое и процветающее хозяйство. У Новокалманки есть перспективы", — говорит Виктор Проскурнов. Особая радость - в последние годы окрестные земли успешно осваивает фермер Анатолий Васильев, а в апреле предприниматель из Новосибирской области начал восстанавливать разрушенную ферму и уже держит там 600 баранов. Мужчина намерен перевезти в Новокалманку семью с пятью детьми, но пока не может найти дом — все достойные варианты уже раскуплены. Это — главный индикатор развития Новокалманки, уверен Проскурнов, потому что в других деревнях дома продаются десятками.
О том, что люди здесь живут неплохо, говорит и то, что в небольшой деревне пять магазинов и два кафе. Все – частные («на самоорганизации», по словам главы), без единой копейки государственных инвестиций.
— Люди здесь привыкли сами выживать. Им ничего не надо от государства, оставьте только школу, садик, фельдшерско-аккушерский пункт и почту, - заявил он «Новым Известиям». – Со всем остальным мы сами справимся.
Проскурнову 38 лет. Во власть пришёл год назад, по просьбе жителей, на самом пике борьбы за школу. Её сохранение называет своей главной задачей, а насильственную оптимизацию образования – страшнейшей государственной ошибкой, которую спровоцировала непродуманная чиновничья суета.
Весной 2018 года суета приобрела реальные очертания. На совещании в районном отделе образования приняли решение: школа в Новокалманке должна потерять статус юридического лица и лишиться самостоятельности.
Процедура предполагает опрос и согласие местных жителей. В конце апреля депутаты райсовета должны были утвердить методику опроса, а жители Новокалманки выбрать, к какой из соседних школ присоединиться и куда, соответственно, будут возить на уроки десяти- и одиннадцатиклассников.
Часть депутатов выступили против реорганизации, методику не утвердили. Казалось, защитники школы одержали победу. Но конфронтация с чиновниками только начиналась. В мае на сход села в Новокалманку приехала председатель районного комитета по образованию Елена Земзюлина. Она говорила: ничего страшного для школы не произойдет, сократятся лишь ставки директора и бухгалтера. Сэкономленные деньги пойдут на то, чтобы увеличить зарплату педагогам. А дети, которым придется ездить на автобусе в другое село, получат более качественное образование.
Родители и педагоги ей не поверили. Они рассуждают так: если школа станет девятилетней, то затраты не уменьшатся, а только увеличатся: чтобы возить нескольких десяти- и одиннадцатиклассников в другую школу, властям придется приобрести автобус и нанять водителя. "Траты на бензин, страховку и зарплату водителя превзойдут любую экономию на директоре и бухгалтере", — подтверждает Виктор Проскурнов.
Встретив сопротивление местных жителей и части районных депутатов, районные власти перестали говорить о понижении статуса школы. Сейчас речь идет только о том, чтобы сделать новокалманскую школу филиалом усть-калманской (райцентр Усть-Калманка расположен в 20 км от села). Позицию чиновников изложила газета "Ленинец" (учредитель — администрация района). Издание пишет, что многие школы переводят в статус филиалов. Дело в том, что с 2012 года финансирование школ зависит от числа учеников. При такой системе малокомплектные школы получали мало денег, и району приходилось добавлять из своего бюджета. Но после повышения МРОТ такой возможности у района больше нет. А с 2019 года деньги будут поступать не в район, а напрямую в школы. Местные власти ничего добавить не смогут, и зарплата педагогов упадет. Короче, запугали село, что если оно выиграет бой с чиновниками, то педагоги останутся без нормальной зарплаты и многие просто уволятся – учить новокалманских ребятишек будет некому. Поработали и с депутатами – они в итоге утвердили методику опроса жителей. Глава Проскурнов пошел на хитрость - предложил чиновникам сделать новокалманскую школу филиалом михайловской, расположенной в 30 км. Между селами нет нормальной дороги, значит подвоз детей из Новокалманки и Михайловку организовать невозможно. Это бы дало гарантию того, что местная школа остается "одиннадцатилетней". Но в районе эту "хитрость" поняли и больше не предлагают выбор, к кому присоединиться — "материнской" школой может быть только усть-калманская.
Практически уже силой загоняют сельскую школу к новой «матери» и понимать не хотят, чего это жители так держатся за свою старую альма-матер. Учительница Ольга Шайкина отправила вопрос о судьбе новокалманской школы на "прямую линию" с Владимиром Путиным. Вопрос не озвучили, но об аналогичной проблеме в прямом эфире удалось рассказать жителям Старой Суртайки -, села в Красногорском районе. Там тоже хотели закрыть малокомплектную среднюю школу, где учится 47 детей, но Путин сказал, что 47 учеников это "не так уж и мало", и чиновники должны сделать все, чтобы сельчане не покидали свои дома.
Особенность системы образования в Алтайском крае состоит в том, что значительная часть населения региона — более 1 миллиона человек — проживает в сельской местности. Именно этим обусловлено большое количество малокомплектных сельских школ. Но Владимир Путин в ходе «прямой линии» сказал то, что не может не обнадёживать: «Мы должны обеспечить, чтобы у нас люди не покидали родные места, особенно в таких регионах, как Сибирь, Восточная Сибирь, Дальний Восток, чтобы и село был живым, имело бы перспективы развития».
После внушения президента врио губернатора Алтайского края Виктор Томенко пообещал, что школу в селе Старая Суртайка не закроют. Люди выдохнули. На радостях и Новокалманка послала гонца – Виктора Проскурнова – к министру образования Алтайского края Александру Жидких – в селе 43 ученика, всего на четыре меньше, чем в Суртайке, - чем их обнадежить? Да ничем! Школу в Новокалманке по-прежнему планируют оптимизировать.
"Власти торопятся с решением по нашей школе, хотят успеть до 1 сентября. Им нужно срочно загнать зайца, иначе с охоты уедут без добычи. А мы не хотим быть таким зайцем, которого надо загнать ради своих интересов", — высказался один из новокалманских родителей.
Оппозиция в селе зреет прямо на глазах. По последним данным, в знак протеста собираются перекрыть все три трассы, ведущие из Новокалманки в большой мир. «НИ» засомневались, что народу для этого маловато. «А мы весь скот выведем, до последней овцы – и пусть попробуют сунуться!»
Комментарии
ЮРИЙ КРУПНОВ, писатель, председатель наблюдательного совет Института демографии, миграции и регионального развития, лауреат премии президента РФ в области образования:
- Госдума отклонила три законопроекта о согласовании ликвидации сельских школ с местными жителями. Один из законопроектов был внесён депутатом КПРФ Олегом Смолиным, два других — Заксобраниями Карелии и Амурской области. Предлагали запретить ликвидацию сельских школ и детсадов без согласия схода граждан и обязать региональные власти восстановить школы, закрытые после 1 января 2015 года.
В Министерстве образования тоже постоянно говорят о том, что пора остановить ликвидацию сельских школ, но она всё равно продолжается. При этом детей становится больше, а школы всё равно закрывают. Это все подтверждается официальной статистикой. По данным Росстата, с 2000 года в РФ закрылось 25,5 тыс. школ. Из них 20,1 тыс. на селе. В год закрывалось 1,7 тыс. школ или 4,6 школ каждый день. Что характерно: за это же время было построено или открылось более 30 тыс. церквей. В целом их число выросло с 2,9 тыс. в 1990 году до 34,5 тыс. в настоящее время. То есть каждый год открывалось 1,26 тыс. церквей или по 3,5 каждый день. Подумайте над этой статистикой.
Катастрофой стал 2017 год с его широкой кампанией по «оптимизации» малокомплектных сельских школ, то есть фактически по их закрытие. Наряду с отсутствием в деревнях рабочих мест, это означает уничтожение села в целом. Особенно острая ситуация сложилась в сибирских регионах, но огромные проблемы есть и в центральной России (Смоленская область), и в северо-западном округе (Псковская область). Дошло до покушения на учебные заведения, имеющие историческое значение. Так в селе Петровичи Шумячского района в рамках «оптимизации» была закрыта школа, в которой учился всемирно известный писатель-фантаст Айзек Азимов.
Закрытие школ - это кризис в системе образования, и он ведёт к предсказуемым результатам - к «дебилизации» школьников. Нелепые ответы в проверочных работах – это верхушка айсберга. В глубине таится равнодушие к предлагаемым методам познания со стороны учеников. Школьников заваливают информацией, предлагая на выходе проверить свои знания на манер игры «Кто хочет стать миллионером», с помощью теста. Не знаешь – ткни наугад, вдруг повезёт. Учителей в свою очередь заваливают отчетностью, бесконечными аттестациями, рабочий процесс засушивается, формализуется, оставляя педагогам меньше времени на самое главное – общение с детьми. Маленькие сельские школы восполняли этот дефицит. Реформаторы с асфальта, похоже, вообще не учитывают столь тонкую материю, как связь наставника и ученика.
ВЛАДИМИР ПОЗДНЯКОВ, депутат Госдумы:
- У меня имеются статистические данные за 2000-2015 годы. В связи с закрытием сельских школ численность населения в Амурской области сократилось за этот период на 130 тысяч человек, в основном, за счет трудоспособного возраста. Сокращается число детей от 0 до 18 лет. Происходит это потому, что сокращается число общеобразовательных учебных заведений и обучающихся в них. Количество получивших аттестаты зрелости снизилось за 15 лет в 2 раза, количество учителей – в 3 раза. Происходит обезлюдение Амурской области. Такое положение дел – по всей Сибири и Дальнему Востоку А на освободившиеся земли уже с вожделением поглядывают наши соседи…
ВАСИЛИЙ ИКОННИКОВ, эксперт Центра национальных и политических реформ (ЦЭПР) :
- Оптимизацию школ и больниц зачастую обосновывают снижением численности населения, однако именно социально-экономические проблемы способствуют оттоку населения в города. Эксперты уверены, что государство намеренно проводит политику депопулизации сельских территорий и лишает деревни «последней надежды на будущее». Нынешняя ситуация напоминает замкнутый круг: оптимизация социальных учреждений идет гораздо более быстрыми темпами, чем уменьшается численность сельского населения и вымирают деревни. Процесс свертывания малокомплектных школ проходит в рамках реформы образования. При этом, по данным Счетной палаты, несмотря на сокращение образовательных учреждений, в 36 регионах расходы не сократились, а, наоборот, выросли. В то время как повышение зарплаты учителям оказалось незначительным — на 0,74% в целом по России. В 9,5 тыс. населенных пунктов, имеющих до 1,5 тыс. жителей, сегодня нет детских садов. В 6 тыс. населенных пунктов нет школ. Из 940 деревень детям приходится добираться до школы более 25 километров.
Автор: Людмила Бутузова