Из очередного интервью главы Минздрава Вероники Скворцовой человеку непосвященному может показаться – в отечественной медицине тишь да гладь да «мелкие недоработки», которые уже исправляются. Реальность показывает намного более страшную картину.
Растет продолжительность жизни?
Интервью Вероника Скворцова дает часто и охотно – особенно, когда «вопросный лист» согласован заранее, а журналист не лезет в душу с каверзными вопросами, легко принимая на веру все сказанное. Мы на веру ничего не примем. И каверзное ничего никому задавать не станем – просто пробежимся по одному из таких последних интервью министра и продублируем ее ответы фактами, расходящимися с ответами министра здравоохранения России.
Правда, началось интервью не с конкретного вопроса министру, а с предложения рассказать об успехах и перспективах, и уж тут госпожу Скворцову было не остановить. Ведь разве не успех - впервые страна достигла продолжительности жизни в 72 года.
Здесь сразу надо говориться, что разные рейтинги дают разные данные – есть и 70,1 года и 116-е место в мире, есть и 70,8 года и 153-е место но и даже с цифрой в 72 полных года страны занимают место в рейтинге в лучшем случае в начале второй сотни. Так что, по факту хвастаться нечем.
Но и это не все. Вопрос в том, откуда берется и за какие уши натягивается эта самая цифра 72. По утверждениям специалистов сейчас в РФ смертность населения на 20% выше, чем в 1990 году, причем смертность увеличивается в возрастном интервале 20-70 лет. Одна из самых умирающих на сегодняшний день возрастных категорий 45-49 лет – увеличение за последние годы в 2,1 раза.
Что касается причин смерти, то в возрасте 25-49 лет наибольший рост произошел не от сердечно-сосудистых заболеваний и новообразования, не от травм и других внешних причин, а от заболеваний, которые рассматриваются Всемирной организацией здравоохранения как характерные для слаборазвитых и развивающихся стран. Хотя и смертность трудноспособного населения, к примеру, от сердечно - сосудистых заболеваний, который превышает аналогичный показатель по Евросоюзу в 4,5 раза.
Конечно, отчасти показатель продолжительности жизни зависит от затрат на здравоохранение. Низкая эффективность нашей системы охраны здоровья (51-е место в рейтинге «Наиболее эффективных систем здравоохранения») прослеживается четко, а тенденция показывает, что даже при увеличении расходов на здравоохранение в РФ в 3-5 раз наше отставание от Европы по величине показателя ожидаемой продолжительности жизни все равно не сократится и всегда будет составлять не менее 10 лет. И суть не в том, что даже сейчас мало денег идет на здоровье россиян – суть в том, как их тратят.
Таким образом, смертность в стране не уменьшается, как того хотелось бы Минздраву РФ, а, напротив, она растет и уже превысила 14 случаев на 1000 человек населения при том, что у нас еще в 1960-е годы этот коэффициент был почти в 2 раза ниже. Сейчас в городах за год умирают 1,4 млн. человек, а на селе - около 0,6 млн., а в целом - почти 2 млн. Запланированное на 2018 г. Минздравом РФ снижение коэффициента смертности до 11.8%, судя по дальнейшему сокращению объемов и доступности медицинской помощи, реально лишь на бумаге.
Рост смертности и увеличение продолжительности жизни – такое не может быть? Может, и чиновники от медицины первое очень умело прикрывают вторым. Дело в том, что страна стремительно стареет - при росте смертности среди трудоспособного населения автоматически средний возраст россиянина идет вверх.
Согласно переписи населения 2010 года средний возраст россиян - 39 лет (в 2002 году он составлял 37,7 лет). Для сравнения: по данным переписи населения 1957 года, средний возраст жителей страны был 18 лет.
А по так называемой шкале, построенной французским демографом Ж.Божё-Гарнье и доработанной Э.Россетом, доля лиц от 60 лет и старше, в России на 2000 год была 18,5% с прогнозом на 2050-й – 37,2%. То есть, больше трети всего населения.
Вот и весь секрет нашей идущей вверх средней продолжительности жизни – банальное демографическое старение. И можно смело сказать, что основные причины роста смертности обусловлены серьезными просчетами и даже вредной для населения проводимой в последние годы политикой в сфере здравоохранения, что обусловлено некомпетентностью руководящих клиницистов в сфере общественного здоровья и здравоохранения и, соответственно, в организации системы охраны здоровья и территориальной организации медицинской помощи.
Не умирают младенцы и их мамы?
На робкое утверждение на то, что у нас в стране просто беда с детской и материнской смертностью, госпожа Скворцова реагирует, как на попытки дискредитировать результаты программы Президента по строительству перинатальных центров и формированию координированной системы охраны материнства и детства. И приводит такие цифры – смертность среди новорожденных уменьшена на 7,7%, что составляет 6 летальных исходов на 1000 родов.
А восемь младенцев, погибших в течение двух недель в орловском роддоме из-за неквалифицированного персонала, просроченных медпрепаратов и неверных диагнозов – это что, в какой-то прошлой жизни было? Нет, это случилось немногим более года назад – когда в стране уже полным ходом шла реформа здравоохранения.
Да и четверо погибших новорожденных на Ямале в 2015-м – не из истории средних веков. Так же, как пятеро умерших младенцев в роддоме Петропавловска-Камчатского в 2014-м.
Вот и выходит, что со слов большого медицинского чиновника у нас умирают 6 малышей на тысячу, а на деле по столько же умирают за короткий срок в отдельно взятом роддоме. Кому вера – количеству сказанного или количеству маленьких могил на наших кладбищах?
Смертность в возрасте до 1-го года намного превышает показатель смертности в большинстве возрастов: ее вероятность в этот период времени сопоставима с вероятностью смерти лиц, достигших 55 лет. При этом, как отмечает ВОЗ, на долю новорожденных приходится 40% всех случаев смерти детей в возрасте до пяти лет. Это результаты исследования Всемирной организации здравоохранения на территории РФ. Причем, 75% всех младенческих смертей происходит в течение первой недели жизни.
Да, и названная Скворцовой цифра смертности 6 на 1000 – это, по уверениям специалистов, плавающий показатель. Подобная статистика – вещь нестабильная, к тому же очень общая. Разные показатели в разных регионах, разные показатели в больших и малых городах, городах и на селе. Несмотря на реформу, развитость системы медицинской помощи и родовспоможения, санитарная обстановка труда, быта и жилищных условий, наличие знаний по гигиене, грамотность населения – в каждом регионе, в городе и на селе так же своя. Отсюда и разница в показателях. К примеру, на Кавказе показатель младенческой смертности чуть выше 10%, а в развитом Северо-Западном 5,3%.
То же касаемо и материнской смертности, которая, согласно заверению Скворцовой за последние годы снизилась едва ли не на 50%.
Смотрим истории из жизни. Нижний Новгород. Из заключения СК по факту гибели роженицы в одном из роддомов: «Врач-акушер не произвел всех должных мер, направленных на полное обследование роженицы, что привело к непрекращающемуся массивному кровотечению. Именно ненадлежащее исполнение им своих профессиональных обязанностей привело к постановке неполного диагноза; неправильной тактике лечения и развитию осложнений, от которых женщина скончалась».
Кострома. Снова смерть роженицы. По данным Свердловского райсуда Костромы, врач совместно с врачом анестезиологом-реаниматологом при оказании роженице медицинской помощи причинили ей смерть по неосторожности.
Дзержинск (Нижегородская область). Смерть роженицы во время операции по кесареву сечению, которая, как выяснилась, была не нужна и лишь вызвала обильное кровотечение, ставшее причиной гибели человека.
Продолжать? Что еще удивительно, даже по итогам перечисленных случаев никто из врачей не сел, а в последнем даже остался при должности. Но это, скорее даже, не мягкотелость фемиды – а плачевная необходимость: этих посадишь или отстранишь, на их место взять некого. А значит, печальные истории, вроде вышеперечисленных, будут продолжаться. Тем более, и эта статистика без анализа смертности от отдельных причин смерти. Многие из этих случаев смерти от осложнений беременности, при родах или в послеродовой период не регистрируются. А там, где они регистрируются, возможен недоучет по нескольким причинам:
- не учитываются женщины, умершие на ранних сроках беременности, в том числе те, которые не учитываются при регистрации родившихся (живыми или мертворожденными);
- не учитываются женщины, умершие в поздние сроки послеродового периода;
не учитываются случаи материнской смертности за пределами основного интервала материнского возраста (моложе и старше);
- в результате неправильной кодировки причин смерти (из-за недостаточного понимания правил классификации причин смерти, неуказания в свидетельстве о смерти беременности умершей, стремления избежать тяжбы или «замять» информацию, особенно в случае смерти в результате аборта) случаи материнской смертности относятся к смертям от болезней системы кровообращения.
Так что, заявленное Скворцовой снижение уровня материнской смертности на 50%, как минимум, можно подвергнуть сомнению – ибо, кроме общей цифры ничего не дается – ни разъяснений, ни разбивки на город-село, по регионам вообще, по причинам смерти, которые так или иначе относятся к материнской смертности. Не к радужной статистике будет сказано…
Прививай не прививай…
На следующий вопрос о том, что делает министерство для предотвращения гриппа и прочих простудно-инфекционных «болячек», Скворцова раз от разу отвечает одно: у нас вакцинация против гриппа достигла 38% и это практически подвиг.
В общем, зациклилась Скворцова на этой вакцинации – словно в ней панацея от всех болезней. Привили – а там трава не расти. А просто лечить, диагностировать, спасать руки уже не доходят. Да и клятва Гиппократа, похоже, забывается людьми в белых халатах уже во время выпускного бала.
Снова пример из жизни. В Ивановской области 33-летняя женщина, почувствовав недомогание, вызвала «скорую» - однако, прибывшие медики быстренько осмотрели пациентку и пожали плечами: «Полежите немного – и все пройдет. Везти в больницу причин нет».
Медики уехали, а другим их коллегам этим же днем пришлось приезжать по тому же адресу – женщине стало хуже, ее все-таки пришлось везти в больницу, где она впала в кому, а чуть погодя скончалась. «Сгорела» от температуры.
Буквально на днях малолетняя девочка умерла в Твери – причина грипп «В». Следствие считает, ребенок умер из-за ненадлежащей организации работы, недостаточной квалификации медицинских работников.
А в Пермском крае в свое время 4-летняя воспитанница детского сада умерла после банальной прививки от гриппа – это еще раз о безоглядной вере министра здравоохранения в то, что прививка спасет всех.
Возможно, сама идея и неплоха, но отсутствие информированности среди населения, профилактики послепрививочной и главное ответственности за прививку сводит на нет усилия государства и заставляет, к примеру, многих родителей отказываться от прививки своих детей в школах и детсадах.
В Ярославской области после прививки в больнице оказались семьдесят детей и с десяток взрослых, применение препарата временно прекратили, а вся «ответственность» медиков ограничилась проверкой от межрайонной прокуратуры.
А ведь скандальный препарат «Энцевир» – это уже второй после изъятого в свое время из оборота по причине большого количества осложнений «Гриппола». И то и другое выпускается одной и той же НПО «Микроген» – но, похоже, доверие наших чиновников от медицины к данной конторе безгранично, и массовая вакцинация, все больше обретающая формы эксперимента над людьми, продолжается.
Когда смерть слаще надежды
Утверждение о росте смертности среди онкобольных, госпожа Скворцова назвала лукавством. «Мы добились снижения летальности, благодаря раннему выявлению ещё не запущенных случаев и внедрению современных эффективных методов диагностики и лечения, поэтому и смертность начала снижаться вслед за летальностью» - это ее слова.
«Не могу больше жить в муках. Простите за все» - это слова из записки московского пенсионера, длительное время боровшегося с раком и поставившего точку в этой борьбе выстрелом в себя из ружья.
Один из последних громких случаев – самоубийство генерал-лейтенанта российских ВВС в отставке Анатолия Кудрявцева, страдавшего от сильных болей из-за рака желудка в четвертой стадии. В предсмертной записке примерно то же: невозможность больше терпеть сильную боль.
Случаев десятки по всей стране – многие идут на крайний шаг после того, как родственники не могут достать обезболивающих наркотических препаратов из-за бюрократических проволочек. И это несмотря на то, что уже «работает» подписанный премьером Медведевым постановление об упрощении выдачи наркотических и психотропных препаратов.
Да и хвалится Скворцова методиками, которые выявляют болезнь на ранней стадии. Но, по-первых, что делать с уже тяжело больными, министр методику не дает, предоставляя тем самим балансировать между жизнью и смертью, во-вторых, каким образом будет происходить выявление болезни в ранней стадии в массовом, скажем так, порядке? Обязать или хотя бы рекомендовать все население страны раз в год проходить диагностику? Так ведь все знают, что к рекомендации прислушаются от силы 5% населения, по которым потом и будет составляться красивая статистика. Все остальные продолжат жить «грянет гром – мужик перекрестится». А ведь далеко не все начальные формы рака проходят ощутимо болезненно. Человек пьет жаропонижающие от высокой температуры, в том числе, и прописанные терапевтом – а потом сгорает за несколько недель, когда все упомянутые Скворцовой методики – бесполезные «железки», стоимостью в миллионы.
Да и методы выявления – это еще не возможность вылечить. У нас. По высказыванию учредителя фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой, отвечающей на слова главного детского онколога страны Владимира Полякова о том, что отправка онкобольных на лечение за границу – это дискредитация отечественной медицины, просто привела пример: «Около 75 детей в год, которым поставили диагноз - нейробластома нуждаются в проведении MIBG-терапии. Но такой вид лечения не проводят ни в одной клинике в России». Или что, бить себя в грудь и кричать о патриотизме, когда счет идет в спасении человека порой идет на дни?
Так что, лукавство, упомянутое Скворцовой, судя по всему, не чуждо и ей самой.
Доступная недоступность
На тему о доступности медицинской помощи министр бахвалилась долго и изощренно, приводя в пример десятки цифр, говорящих об успехах.
А вот иные цифры. Оптимизация здравоохранения привела к массовому закрытию больниц в России и к падению качества медицинской помощи, утверждают эксперты. В 2020 году страна по количеству больниц может достигнуть уровня 1913 года.
За последние 15 лет количество больниц в России сократилось в два раза — с 10,7 тыс. до 5,4 тыс. подсчитали эксперты Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР).
А результаты проверки оптимизации здравоохранения Счетной палатой так и говорят - реформа привела к снижению доступности услуг. Кроме того, указывают эксперты, в больницах порой нет, не только дорогих и редких лекарств, но зачастую и самых дешевых и доступных: анальгина, феназепама, аскорбиновой кислоты и т. д.
Живой пример – в одной из больниц Амурской области 77-летней пенсионерке Клавдии Адаменко, страдающей гипертонией, отказали в госпитализации, пояснив, что в медучреждении отсутствуют средства на лечение. Выдав справку о причинах отказа оказать плановую медицинскую помощь, женщине руководство больницы посоветовала обратиться к губернатору Приамурья и президенту страны.
Оптимизация больничных коек
Приведенную параллель между снижением больничных коек и ростом смертности среди пациентов больниц госпожа министр назвала «неправдой», прикрывшись данными «независимой» статистики в лице… Росстата.
Если кто-то не знает, Росстат – это российский федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по формированию официальной информации осоциальном, экономическом, демографическом и экологическом положении стран, а также функции по контролю и надзору в области государственной статистической деятельности на территории Российской Федерации. Федеральная служба государственной статистики. Ключевые фразы здесь - «федеральная служба», то есть подчиненная государству и «официальная». Ничего похожего на «независимость» здесь нет.
Реформа здравоохранения началась в 2010 году, когда был принят закон об обязательном медицинском страховании, и заключалась она в оптимизации расходов за счет закрытия неэффективных больниц и расширения использования высокотехнологичных медучреждений.
Вслед за больницами за 15 лет сократилось и количество больничных коек - примерно на 27,5% — до 1,2 миллионов. В сельской местности сокращение мест заметнее — почти 40%.
Тенденцию сокращения количества больниц и коек можно было бы оправдать перераспределением ресурсов на уровень поликлиник, но в России закрываются и они. Их количество за те же 15 лет сократилось на 12,7% — до 18,6 тыс. учреждений, а нагрузка возросла с 166 человек в день в 2000 году до 208 человек.
Реальные истории страшней сухой статистики. В свое время в Кулебакской районной больнице (Нижегородская область) умер пациент, которому отказали в госпитализации из-за отсутствия мест в стационаре. У мужчины было диагностировано острое нарушение мозгового кровообращения. Его направили на срочную госпитализацию в отделение местной ЦРБ. Дежурная медсестра связалась по телефону с врачом-кардиологом, которая не спустившись в приемный покой, не осмотрев больного, не ознакомившись с медицинскими документами, отказала в госпитализации, сославшись на отсутствие мест. В тот же день у мужчины случился инсульт. Через три дня он скончался. Так что, чтобы там Скворцова не говорила насчет «неправды» - но, похоже, это ее второе имя.
Высокие технологии по… отсутствию помощи
На вопрос, что происходит с высокотехнологичной помощью, министр гордо сказала – это один из наших приоритетов, по которому в 2018-м ее будут получать более миллиона россиян. Особенная гордость в словах Скворцовой мелькала при упоминании такой помощи будет задействовано едва ли не 100% сельских жителей.
По первому пункту стоит напомнить госпоже министру, что население России 146,5 миллионов человек и один миллион получающих ВМП – это, как бы так помягче, даже не 1%. По пункту второму снова пример из жизни, сельской жизни.
В Башкирии этой зимой медикам из райбольницы, чтобы обследовать детей из отдаленной деревни, пришлось пять километров пробираться пешком сквозь сугробы, поскольку карета «скорой» в одном из них «высокотехнологично» застряла.
А в Псковской области на вызов в дальнее село к заболевшей пенсионерке медики отказались ехать вообще, сославшись на то, что все равно не проедут по разбитой дороге. Старушка умерла, так и не узнав, что у нас в стране, оказывается, есть такая штука - высокотехнологичная медицинская помощь.
Или помощь заболевшим людям теперь врачи станут оказывать исключительно по скайпу? Со слов Вероники Скворцовой, в ближайшие два года практическая все российское село будет подключено к услуге оказания помощи через всемирную паутину.
В принципе, эта услуга прижилась во многих странах. Ведь действительно, далеко не с каждой простудой надо обязательно являться в поликлинику — особенно если медпункт за тридевять земель, а дорог вокруг нет. С помощью дистанционных технологий удобно записаться на прием, переслать результаты анализов для консультации с разными специалистами. Но для начала надо эти анализы как-то сдать. Сделать это по скайпу пока ни у кого не получалось. Да и томографию не пройдешь и нужную таблетку не купишь.
А даже если программист поможет заказать лекарство по интернету (за деньги, естественно, бесплатно это можно сделать только лично), то кто его доставит, особенно по бездорожью? А кто будет нести ответственность за неправильно поставленный по скайпу диагноз? Врач на том конце компьютера, программист в деревне или сам пациент?
Телемедицина - это дополнительная услуга, а не единственная. Она может быть вместе с обычной медициной, но не вместо нее. Иначе это даже более цинично, чем строить платную дорогу, не имея бесплатного дублера.
А в России часто к деревням вообще нет никаких дорог, отчего даже в Подмосковье, не говоря уже о более отдаленных от столицы землях, туда отказываются ехать «скорые» и участковые врачи. Они бы, может быть, и рады, да только все равно вовремя не доедут.
По сути, слова министра в условиях сокращения финансирования здравоохранения выглядят попыткой снять с себя ответственность за состояние провинциальной медицины. Теперь оно вроде как зависит не от Минздрава, а от проводников оптоволокна до умирающих поселений. Как только проведут — так стариков в «глухих» деревнях сразу и вылечат. А пока пусть подождут — и дольше ждали.
К тому же кто через два года вспомнит слова министра и тем более их проверит. Налицо пример благополучно забытой программы оснащения деревень таксофонами, на которую были потрачены немалые средства. Но без таксофонов, которые сегодня в большинстве своем заросли бурьяном, в деревне прожить можно, а без медицины получится не у всех.
Теоретически, конечно, можно представить, как вместо врача или фельдшера, которых в нашей стране не хватает, даже, несмотря на пафосный приоритетный национальный проект развития здравоохранения, в деревню по следам проведенного оптоволокна приезжает программист с собственным ноутбуком из Города. Так в советских фильмах в деревню ехали учителя. Открывает ноут. Настраивает скайп. К нему, занявшему опустевший фельдшерский пункт, с опаской и надеждой идут старики и старухи из тех, кто еще может ходить — именно одинокие пенсионеры в основном живут в умирающих деревнях. Идут, чтобы пообщаться с врачами «из района»… Для чего? Чтобы получить единственную доступную консультацию: приезжайте-ка в город, мы вас полечим. Если будут врачи, лекарства и свободны койки в больнице. Да и если будут, на чем-то еще надо доехать…
Так, может, проще провести в отдаленные российские деревни дороги, а не оптоволокно? Создать, как предлагают врачи-практики, выездные медбригады для посещения заброшенных деревень и доставки туда лекарств. Наладить оперативную систему вывоза людей, нуждающихся в срочной помощи. Внедрить обычные телефонные консультации с врачом для получения быстрых и простых советов до очередного приезда медицинской бригады или организации вывоза заболевшего в ближайшую больницу — если таксофоны еще работают…
Наверняка есть и другие решения. И профессиональный врач Вероника Скворцова может их озвучить, но, по всей вероятности, не имеет возможности профинансировать. А потому и предлагает хоть какой-то выход: будем лечиться по интернету, если «живьем» не получается.
У врачей зарплаты есть. А есть на что?
Пресловутую проблему зарплат российских медиков госпожа Скворцова все-таки не рискнула назвать как-то по-другому. Так и сказала – проблема есть, но ее острота сильно преувеличена. И снова хвалится очередной «независимой» статистикой, согласно которой все больше родителей хотят видеть своих детей медработниками.
Не знаю, какие родители хотят, чтобы их сын-врач получал в среднем 82 рубля в час, а дочка-медсестра – 72 рубля в час, когда соседский сынок без всякого образования, работая в «Макдоналдс» за углом, гребет почти 140 рублей в час, а его старший брат, выбившийся там же в администраторы зала - под 160.
По опросам среди 7,5 тыс. врачей из 84 регионов России в феврале 2017 года, около половины медиков зарабатывают на одну ставку менее 20 тыс. руб. в месяц. А работая на две ставки, когда валишься с ног от усталости, уже не до хорошего отношения к пациентам. Это уже своеобразный конвейер, в котором пациент – это «галка» в отчете, и этих «галок» за день надо срубить как можно больше. Иначе по итогам месяца получишь «голый» оклад – без премий и надбавок. Но на бумажке для отчета у госпожи Скворцовой черным по белому записано – 72 региона из 84-х получают, как предписано. Все – точка.
P.S. Главу Минздрава президент страны не так часто вызывает поговорить «за жизнь» или берет ее с собой в командировки, где можно «втереть» глаза в глаза, не моргнув и глазом – поэтому большую часть информации об успехах реформы здравоохранения Вероника Скворцова выдает через СМИ. Хочется верить, что уже обжегшись на слепом доверии к словам своего министра от медицины, Владимир Владимирович президентский дайджест, с материалами об успехах Минздрава, предоставляемый ему помощниками, будет изучать с пристрастием. Очень бы хотелось что бы и наши материалы туда попадали.
Если бы это была школьная контрольная, где каждое задание сделано неправильно, пожалуй, даже «двойки» было бы много. В нашем случае это не школа – значит, у президента есть весомый повод поставить «незачет» по-взрослому. То есть, подписать министру «вольную». Вот ведь реально – пора, как никогда.
Источник: http://og.ru/society/2017/04/27/88363?fbclid=IwAR0uLRR8C6NO2QwDPr68WUuVD8sASmOygIgpWvdYbmJsFVVobkMcB8MoQLc
Фото: Дмитрий Коротаев / Коммерсантъ