Странные, даже чудесные вещи стали происходить в Ленинском уезде Царицынской губернии поздней осенью 1920 года. Спустя три недели после очередного дежурного объезда епископом Анатолием Астраханским и иеромонахом Матфеем подотчётных им церквей в сёлах и городах левобережья Ахтубы начались чудесные превращения.
То здесь, то там в церквях и в частных домах стали обновляться иконы. В январе 1921 года этот феномен принял настолько массовый характер, что местные власти уже сообщали о «массовом мистическом психозе» населения уезда и взывали к губернским карательным органам спасти революционные завоевания от надвигающегося бунта «тёмных крестьянских масс». Край охватила мощная акция гражданского неповиновения: население отказывалось выполнять условия продразвёрстки, коммунисты выходили из партии, игнорировались распоряжения местных властей, усилилось повстанческое движение в Заволжских степях. Губчека, засучив рукава, взялось за дело. Как стало известно из агентурных данных, в ноябре 1920 года иеромонах Матфей и архиерей Анатолий проводили среди «тёмной религиозной массы» агитацию, утверждая, что «сейчас идёт борьба Бога с антихристом. Кто с Богом — спасётся, кто с антихристом — погибнет». Обновление икон представлялось ими мистическим символом суда Божьего, преддверием Апокалипсиса. Нетрудно было догадаться, что под антихристом понималась диктатура большевиков.
Агентурной разведкой было установлено, что «в ночь на 13 декабря 1920 года в городе Царёве иеромонахом Матфеем был созван нелегальный съезд духовенства, где присутствовали попы из села Капустин Яр, города Ленинска, села Колобовка и других населённых пунктов. О чём здесь говорилось — не установлено». Следующий съезд, который Матфей провёл «полулегально» в селе Заплавном, посетил агент ЧК. Им было доложено, что «съезд носил чисто контрреволюционный характер». Матфей призывал верующих на борьбу с антихристом, предложил создать союз верующих всего мира и вынес на обсуждение вопрос о проведении крестного хода с обновлёнными иконами.
26 декабря того же года, несмотря на запрет властей Матфеем был устроен крестный ход с обновлёнными иконами из села Солодовка до города Царёва. Во время крестного хода он произнёс проповедь, в которой «определённо назвал коммунистов лжепророками и заявил народу, что эти антихристы обобрали народ и будут его обирать». Священник закончил свою речь, согласно донесению агента, словами: «Но подождите, скоро мы добьёмся своего!».
Кипучая деятельность иеромонаха Матфея принесла свои плоды: почти всем священникам уезда были разосланы предписания о том, как необходимо разъяснять значение обновления икон, убеждая народ в том, что эти явления есть знамение Божье. «И гнусная контрреволюционная работа иеромонаха Матфея настолько стала разлагать местных партийных товарищей и тормозить политическую работу в уезде, — сообщается в докладной записке местного чиновника, — что 8 января районным комитетом РКПб г. Царёва было вынесено постановление просить местное политбюро удалить иеромонаха Матфея из Ленинского уезда как руководителя контрреволюционного движения, которое под влиянием проповедей Матфея и других попов всё росло и могло вылиться в открытое восстание». Там же сообщалось о том, что больше всех отличился в контрреволюционной деятельности священник села Пологое Займище Иосиф Вавулин — организатор Союза верующих России. «Проповеди Вавулина представляли наиболее яркую контрреволюционную окраску по сравнению с Матфеем. Он публично призывал верующих не вступать в члены ВКПб, говорил с амвона, что на днях придёт антихрист, и все будут плавать в собственной крови». Особо отличился и бывший торговец города Царёва Андрей Самостьев, который «отказался выполнить продразвёрстку, вёл себя вызывающе перед местными властями». Спустя неделю, 15 января, Царицынское губчека удовлетворило просьбу уездных властей, препроводив иеромонаха Матфея Олейника, священника Иосифа Вавулина и гражданина Андрея Самостьева в Царицынскую тюрьму. Дело №970 стало пополняться новыми агентурными данными. Секретно-оперативным отделом было перехвачено письмо Матфея, посланное им из тюрьмы в Астраханский Ивановский монастырь Алексею Арнольдову. В нём содержался рапорт епископу Анатолию Астраханскому. Матфей сообщил, в чём его обвиняют, уведомил епископа, что ЧК допытывается у него о тех инструкциях, которые были им получены от Анатолия, о том, что ЧК собирается связать обновление икон с приездом епископа в уезд. Он также предупредил Анатолия, чтобы он был готов к обыску и предварительно уничтожил всю свою переписку. Матфей перечислил, кто ещё из духовенства находится в тюрьме и за какие деяния, а также дал рекомендации о том, как вести борьбу в уезде с башляевцами и распространением безверия. Третье перехваченное послание Матфея к Анатолию описывает лишения, которые приходится претерпевать Матфею в застенках: «Кормят плохо, холодно так, что вода на усах в сосульки превращается». Матфей сообщает, что после долгих раздумий он осознал свою ошибку. Нельзя ему было «подыматься против Советской власти открыто…делать это надо было скрытно, без переписки и документов».
Матфей, судя по всему, был человеком открытым и очень доверчивым. Попав в тюрьму, он стал проповедовать свои идеи своему сокамернику Тихомолову, который преспокойно доносил о его тайных замыслах сотрудникам губчека. Эта доверчивость стоила жизни его соратникам. Самой большой глупостью Матфея была его исповедь Тихомолову, в которой он раскрыл план своего освобождения. Матфей и Вавулин собирались «опутать ЧК, обратившись к уполномоченному по его делу, его товарищу по училищу, с заявлением, что они собираются остричься, и хотят служить ЧК. Прослужив же 2 — 3 дня, они собираются бежать к Врангелю, где, как торжественно произнёс Матфей, сыграют «…великую роль своим внушением на свирепую расправу с антихристом — Советской властью!».
Изолировав руководителей движения, власти взялись за разоблачение самого явления обновления икон. С 21 по 30 января в девяти сёлах Ленинского уезда работала экспертная комиссия Царицынского губчека. Осмотр 57 икон показал явную фальсификацию. Иконы просто очищались от пыли и копоти, подвергались химической чистке позолоты и лакировались.
Больше полугода длилось следствие. 15 августа 1921 года коллегия губчека по борьбе с контрреволюцией выносит приговор Иосифу Вавулину и Матфею Олейнику: «Как сознательным враждебно-преступным непримиримым врагам, избрать высшую меру наказания — расстрел». Андрей Самостьев был приговорён к заключению в лагерь принудительных работ сроком на два года со строгой изоляцией. Но в виду хороших отзывов о нём и в связи с тяжёлым семейным положением, Самостьев, отбыв половину срока, был освобождён. Дело №970 об обновлении икон было закрыто и сдано в архив.