Многие из нас не задумываются о том, откуда берутся названия балок, оврагов, проток, лощин, речных заводей и других природных объектов.
Между тем народная этимология родных мест сопровождает нас с детства, и мы нередко ассоциируем с ней само Отечество. Названия географических точек поселяются в людской памяти, передаются из поколения в поколение и даже украшают крупномасштабные карты территорий. И наша малая родина становится от них ещё милее и ближе сердцу. Они светятся дивными бриллиантами в её речевом ожерелье, рождая у заезжего восторженный интерес: откуда это? Вы только вдумайтесь: Поляна любви… Вчерашние Щи… Марьин утёс… Свинский пруд…
Насчёт пруда одну байку рассказал мне недавно заместитель главы Еланской райадминистрации Николай Васильевич Носов. Заехал он как-то с одним из хозяйственников в жаркий день на пруд. Не успели остановиться, как увидели редкую картину: плывут чьи-то кони. Видно, в воду их загнал зной. Полюбовались на гривастых красавцев, да с тех пор так и пошло: Конский пруд.
Байка пришла не вдруг. Мы как раз были на живописном пруду, куда заехали тоже в знойный день. Поинтересовался, как он называется. Николай Васильевич, уроженец Еланского района, хорошо знающий эти места, произнёс довольно невзрачное название, которым к тому же именуются сразу несколько местных водоёмов. В общем, никакой оригинальности, звучности или привязки к случаю, событию, факту. И стало даже обидно за этот красивый, обрамлённый лугом и мелколесьем пруд, одно лишь приближение к которому душу радует.
А среди нас был ещё один Николай Васильевич — Журавлев. Это известный в области человек, учёный, доцент, преподаватель Волгоградской сельхозакадемии, а с недавних пор и руководитель регионального управления «Россельхознадзора». Тот самый Журавлев, который при его-то нынешней долности может быть грозой для всякого рода нарушителей ветеринарных, фитосанитарных, водохозяйственных и прочих норм, но который для обычных людей был и остаётся милейшей души человек.
Оказалось, что в тот августовский день он был именинником. Шутливо посокрушавшись по поводу того, что родился в такое пекло, спастись от которого можно лишь у воды, мы и предложили назвать этот почти безымянный пруд его именем. То есть в данном случае именем главного надзорного лица в части рыбохозяйственного водопользования. Сначала мы вместе с именинником посмеялись над шуткой. А потом еланцы, душевные и гостеприимные люди, задумались: а почему бы и нет? Журавлев пруд — это лучше, чем какой-нибудь Лягушачий или Свинский. Тем более что в честь уважаемого в области человека. И пока мы там остывали от жары, это словосочетание «Журавлев пруд» срывалось с наших уст несколько раз и становилось привычным, будто уже вселялось в обиход. Глядишь, так и пойдёт — Журавлев пруд. В память о Россельхознадзоре и его патриотичном, любящем родную землю руководителе.
По соседству, в Киквидзенском районе, даже не группа людей, как в нашем случае на Журавлевом пруду, а лишь один человек произнёс много лет назад два слова, и стали они местным географическим названием. Гостевал казак у казачки. Наутро его, оголодавшего, она накормила щами. А они оказались несвежими, вчерашними. Кто бы из них двоих ни растрезвонил об этом по секрету всему свету, да только с тех пор местный люд тот околоток так и называет — Вчерашние щи. А не закрепилось бы то название, родная этимология Киквидзенского района не была такой колоритной да самобытной. Пока же она журчит глубинной памятью, впитавшей без всякого магнитофона и перцовый юмор остряка, и голосистую тоску падчерицы, и просто певучее русское слово. Может, с годами и Журавлев пруд в Еланском районе утратит изначальную привязку к конкретному имени и будет вызывать у селян ассоциации с высоким курлыканьем самой поэтической птицы России.
Хотя и прозу «свинских» названий искусственным образом из этимологии не удалить. Да и пытаться не нужно, дабы не обкрадывать тот самый колорит родной речи. Тем более что названия те сами тяготеют к воспроизведению. Вот что, например, произошло однажды опять же в жаркий день ушедшего лета.
Купались мы в Медведице у села Александровка Жирновского района. Вдруг видим: на другом берегу из леса в воду спускаются дикие кабаны с поросятами. Затем другая семья, третья. Зной до того изморил диких зверей, что они нестерпимо жаждали прохлады и никакого внимания на купающихся не обращали. Стояли по уши в воде и хрумкали сочной осокой.
И вот недавно от местных слышу: Свинский пляж… Это так уже нарекли то место на Медведице, где люди и дикие свиньи, загнанные пеклом в воду, освежались в сотне метров друг от друга! Надо ли противиться такой этимологии? Пусть само село решает. Вот если дикие кабаны вдруг исчезнут из этих мест, а название того пляжика таким и останется, то через много лет люди станут недоумевать: а почему Свинский? И могут переименовать. На это мы мастера.
Но, рождённые человеком, сами названия природных объектов человека же и воспитывают. Пусть он делает так, чтобы кабаны никуда не уходили. Чтобы Марья на утёс возвращалась. И любовь на поляну. Она не может быть вчерашней, как те щи. Но если уж и о них помнят, то только благодаря тому, что есть с нами она.
Павел Липченко