Волшебное путешествие сквозь время
От Гёте и Дюка — к Уолту Диснею и Джерри Брукхаймеру
Наверное, всё дело в волшебстве.
«Ученик Чародея» — это сюжет, будораживший воображение многих талантливейших людей искусства — от Поля Дюка и Уолта Диснея до Николаса Кейджа, Джона Тёртлтауба и Джерри Брукхаймера.
Но всё началось с Иоганна Вольфганга фон Гёте, великого немецкого поэта, мыслителя и учёного, который в 1797 году написал бессмертную балладу «Der Zauberlehrling» («Ученик чародея»). Это стихотворение из 14 строф рассказано от лица ученика, который, пользуясь отлучкой «колдуна» (Hexenmeister), радуется возможности испытать собственные скудные познания в волшебстве. Ученик повелевает старой метле облачиться в лохмотья, отрастить голову и руки, взять ведро, принести воды и приготовить ему ванну. Ожившая метла наполняет водой не только ванну, но и любой сосуд в доме. Ученик не может вспомнить заклятье, снимающее чары, что приводит к настоящему потопу. Ученик разрубает несчастную метлу топором… но в итоге получаются две ожившие метлы. Наконец, чародей возвращается и спасает ученика, отправив метлу в шкаф, где она стояла прежде, и повелев ей выходить оттуда лишь по зову подлинного хозяина.
Сто лет спустя эта баллада послужила основой для 10-минутного скерцо французского композитора Поля Дюка («L’apprenti sorcier»). Великолепная оркестровка и превосходное чувство ритма, особенно заметное в задорном «марше мётел», быстро принесли этому произведению огромную популярность. Скерцо выдержало проверку временем и по сей день остаётся самым известным творением Дюка. Ещё через 40 лет к этой теме обратился Уолт Дисней, выбрав на роль ученика чародея не кого-нибудь, а самого Микки Мауса. Летом 1937 года, обедая в ресторане «Чейзен» на Беверли-Хиллс, король анимации пригласил за свой стол знаменитого дирижёра Леопольда Стоковски, и, словно по волшебству, у них родился необыкновенный замысел.
Уолт Дисней уже использовал музыку как основу для анимационного сериала «Забавные симфонии» (Silly Symphonies), теперь же он надеялся привлечь Стоковски к созданию короткометражки по «Ученику чародея» Дюка. Однако идея совместить анимацию с классической музыкой приняла более масштабные пропорции — так родилась «Фантазия», проект поразительно смелый, но и безумно рискованный. 125-минутный фильм — непривычно длинный для анимации даже по нынешним меркам — был впервые показан публике 13 ноября 1940 года, на торжественной премьере в кинотеатре Broadway Theatre, в Нью-Йорке. Специально для фильма была разработана многоканальная система воспроизведения звука под названием Fantasound: «Фантазия» стала первым фильмом, вышедшим в коммерческий прокат со стереофоническим звуком. В наши дни фильм остаётся памятником творческим амбициям Диснея и его несгибаемой воле двигать вперёд анимацию и кинематограф, создавая для зрителей нечто новое, невиданное и неслыханное. «Фантазия» входит в число избранных фильмов, хранящихся в Национальном киноархиве библиотеки Конгресса»; эпизод «Ученик чародея» считается его лучшей и самой популярной частью.
Теперь, через 69 лет после выхода на экраны «Фантазии», Walt Disney Pictures и Jerry Bruckheimer Films подготовили зрителям новый подарок. «Ученик Чародея» образца 2010 года вдохновлён предыдущими версиями, но всё-таки это совершенно новое захватывающее приключение. Его главная мысль, по-прежнему, проста и доступна, хотя при этом глубока и вечна. «Это поучительная история про то, что бывает, если срезать углы, всюду искать простой путь. Ведь каждому из нас знакомо желание вырасти быстрее, чем позволено природой», — говорит Тёртлтауб.
Возрождение «Ученика Чародея» в кино стало возможно благодаря страстному поклоннику мультфильма «Фантазия» — Николасу Кейджу. «Эта мысль пришла в голову мне и моему другу Тодду Гарнеру, — вспоминает он. — Я в то время снимался в другом фильме, и мне захотелось заглянуть в более фантастический, волшебный мир и сыграть персонажа с мистическими способностями. Я поделился этим желанием с Тоддом, и на следующий день мы нашли идеальный вариант: «Ученик Чародея»!
Все главные создатели фильма — давние поклонники «Фантазии». «Лично для меня, — признаётся Кейдж, — это самый красивый фильм на земле. Наверное, «Фантазия» стала первым фильмом, на который родители меня привели в кино. Она познакомила меня с миром кино, с миром анимации Уолта Диснея и заодно с классической музыкой. Сила воображения, заложенная в этом фильме, просто унесла меня. Я думаю, она сильно повлияла на мою жизнь, хотя я был ещё совсем маленьким. Фильмы Disney, а потом ещё и поход в парк развлечений Disneyland меня сильно впечатлили. Я до сих пор раз в году пересматриваю «Фантазию»: гашу свет и забываю обо всём».
Хоть фильм и нельзя назвать полноценным ремейком классического отрывка из «Фантазии», «Ученик Чародея» определённо ссылается на этот отрывок, и этот факт не мог ускользнуть от режиссёра. «У нашего фильма богатая родословная, — говорит Тёртлтауб, — и я с самого начала понимал, что должен сделать нечто особое, выдающееся, достойное этой славы во вселенной Disney и во всей истории кино. Эти восемь минут из «Фантазии» поистине легендарны, так что взяться за них было непросто. Первой мыслью было: так, что теперь с этим делать? И дальше воображение разыгралось вовсю».
«В этой истории у каждого из двух главных героев свой особый путь, — объясняет Брукхаймер. — Бальтазар столетиями рыщет по всему миру в поисках ученика, а Дэйв стремится раскрыть собственный потенциал. Дэйв очень серьёзно относится к учёбе, и ему не нужны ни Бальтазар, ни его волшебство. Но Бальтазар, словно назойливая муха, не отстаёт от несчастного парня, пока тот, наконец, не соглашается примерить мантию. Но если бы в вашу дверь постучался человек и сказал, что вы — волшебник, вы бы тоже не сразу поверили». «Но по ходу сюжета, — продолжает Брукхаймер, — вы увидите, как отношения между ними изменяются. Бальтазар придаёт Дэйву уверенность не только в магических способностях, но и в личной жизни».
По словам Лопеса, «очень сложной задачей было показать магию на экране так, как её ещё никто не показывал. Дэйв Статлер поглощён изучением науки, он хочет посвятить свою жизнь физике. Он живёт в рациональном мире и старается всему найти объективное научное объяснение. И вот он встречается с Бальтазаром, волшебником, для которого все разгадки и объяснения кроются в магии. Но это не два разных мира, а две стороны одного и того же: волшебство так же связано с физикой, как алхимия — с химией. В одной ключевой реплике Бальтазар говорит Дэйву, что их колдовство не нарушает законов физики — просто не все законы ещё открыты. Это суть нашего подхода к волшебству в этом фильме. Я люблю науку, и мне кажется, что подобное приземление волшебства даёт неожиданный эффект и обогащает фильм».
Лопес, который, по чистому совпадению, работал над сценарием в том же здании, где снималась «Фантазия», отмечает, что и у Гёте, и у Уолта Диснея «всё заканчивалось тем, что ученик возвращался к своим прежним обязанностям — практически к мытью полов. У нас не было шанса увидеть, как ученик сам становится чародеем, а ведь это очень интересно. И чародей не учил ученика волшебству — поэтому у нас Бальтазар учит Дэйва. Только вот, в силу разных обстоятельств, 10-летний курс им приходится пройти за несколько дней».
По словам Джона Тёртлтауба, «и Бальтазар, и Дэйв считают, что прекрасно прожили бы друг без друга. Бальтазару нужен ученик, но Дэйв совсем на эту роль не подходит. С другой стороны, Дэйв не хочет связываться с этим назойливым ненормальным. Вот они и изводят друг друга. А поскольку у обоих голова на месте, они знают, как лучше поддеть и разозлить соперника». «Дэйв — интеллектуал, который хочет узнать фактическую правду обо всём на свете, — продолжает Тёртлтауб. — Ему нужно расширить своё восприятие, увидеть, что рядом есть целый мир, о существовании которого он не подозревал, и после этого понять свои истинные способности. В этом и заключается особый путь Дэйва».
Нью-йорк оживает… буквально
Создатели фильма откусывают от Большого Яблока
«Идея заключается в том, что волшебники и древнее колдовство прекрасно живут себе в современном Нью-Йорке, — говорит режиссёр Джон Тёртлтауб. — Показывать зрителям волшебство в знакомых деталях их повседневного быта гораздо увлекательнее, чем придумывать новый мир с нуля».
«Нью-Йорк — это необыкновенное место, — продолжает Тёртлтауб. — Его жители так погружены в погоню за успехом, что они даже не замечают, где находятся. Если остановиться и осмотреться, тут можно увидеть потрясающие вещи. Попробуйте, гуляя по Манхэттену, посмотреть вверх, а не прямо перед собой — вы увидите фантастические архитектурные детали на зданиях. Нью-Йорк — это целая вселенная».
Для своих жителей и миллионов гостей Нью-Йорк — город действительно уникальный. Неудивительно, что он стал площадкой для очень многих фильмов, к числу которых теперь присоединился «Ученик чародея».
Конечно, съёмки в Нью-Йорке — задача не из лёгких: приходится управляться с трафиком и толпами прохожих. Но создателям фильма удалось найти немало настоящих локаций с необыкновенной историей. Съёмки проходили на Таймс-сквер, в центре Манхэттена, в Вашингтонском сквере в Гринвич-Виллидж. Художник-постановщик Наоми Шоэн наколдовала в Трибеке, превратив Гросвенор-билдинг на Уайт-стрит в магазинчик «Аркана Кабана». Сцена, где Дэйв пытается применить свои магические способности на грабителях, снималась на станции метрополитена «7-я авеню».
В фильм попали легендарные достопримечательности Нью-Йорка — Бэттери-парк со Статуей Свободы, небоскрёб Крайслер-билдинг с горгульями, Рокфеллеровский центр с 5-метровой статуей Атласа. Среди других локаций — отель «Брайант Парк» на 40-й улице, жилое здание «Эптхорп», Уильямсбургский мост (соединяющий Бруклин с Китайским кварталом) и собор Иоанна Богослова.
Китайский квартал во всей красе
В одном важном для сюжета эпизоде Бальтазар и Дэйв идут в Китайский квартал, в старую лавку иглотерапевта, где хранится Гримхольд. В колоритной лавке они встречают пожилую женщину, которая кажется вполне безобидной — пока не превращается в Хорвата и не выпускает из Гримхольда древнего колдуна Сунь Лока. Яростная битва скоро выплёскивается из лавки на улицу, где в полном разгаре проходит празднование китайского Нового года — с танцами, барабанами, разноцветным конфетти и огромным драконом, которого Сунь Лок оживляет и превращает в грозное и опасное чудовище.
«Если хотите узнать побольше о магии, — говорит режиссёр Джон Тёртлтауб, — приходите в Китайский квартал Нью-Йорка. Там невероятно круто».
Набрав 2000 человек массовки, съёмочная группа «Ученика чародея» на две недели круглосуточно оккупировала Элдридж-стрит. С этой удивительно красивой улицы открываются роскошные виды на Манхэттенский мост и на поезда метро, курсирующие между Манхэттеном и Бруклином.
«Такую сцену нельзя снимать в павильоне, — говорит Тёртлтауб. — Я думаю, все участники парада и артисты массовки неплохо провели время. Музыка и барабаны, дракон и конфетти — всё это было очень весело. А потом на площадке появлялся Ник Кейдж, и становилось ещё веселее. Атмосфера была праздничной. Этот динамичный эпизод — наш поклон Китайскому кварталу».
В самом деле, иногда ночные съёмки были похожи на дружеские вечеринки. «Нельзя не любить свою работу, когда она даёт столько энергии, — говорит Барушель. — Всё это так или иначе отражается на экране».
Большой переполох в «Аркана Кабана»
Дуэль чародеев раскрывает таланты мастеров по спецэффектам
«Ученик чародея» открывается зрелищным эпизодом дуэли между заклятыми врагами, Бальтазаром Блэйком и Максимом Хорватом, в «Аркана Кабана», принадлежащей Бальтазару диковинной лавке древностей в Нижнем Манхэттене, доверху забитой самым разнообразным хламом. 10-летний Дэйв Статлер случайно попадает в лавку, гонясь за улетевшей любовной запиской к Бекки, и становится свидетелем поединка двух волшебников.
В битве в «Аркана Кабана» мы впервые видим колдовство в действии: кольцо Мерлина волшебным образом оживает и прыгает на палец Дэйву, Хорват материализуется из Гримхолда, Бальтазар и Хорват используют полный набор боевых заклинаний, управляют предметами и, наконец, разносят всю лавку на мелкие кусочки и попадают в гигантскую урну — где им предстоит провести ближайшие десять лет до тех пор, пока они снова не объявятся в жизни Дэйва.
«Эта сцена демонстрирует нам, на что способны чародеи, — говорит Нелсон. — Мы впервые видим, как они генерируют плазму, создают огонь, вызывают ударную волну, передвигают предметы на расстоянии. Одним своим заклинанием Бальтазар меняет вектор гравитации, и Хорват взлетает к потолку. Всё это — большая совместная работа специалистов по спецэффектам, каскадёров, актёров, операторов и режиссёра».
«Мы знали, что в этом фильме компьютерные эффекты будут сочетаться с живыми механическими, — говорит Фрейзер. — Так работает Джон Тёртлтауб. Он хочет, чтобы как можно больше было сделано руками, и затем использует компьютерные эффекты, чтобы усилить впечатление. Сегодняшний зритель слишком искушён, он уже не хочет смотреть на то, что мы делали в 60-е и 70-е, когда всё делалось с помощью механики. Есть и обратная сторона: иногда, если работать только с компьютерными эффектами, результат больше похож на мультфильм, чем на фильм».
«Я не мог поверить, что мы начинаем съёмки с такой сложной драки, — рассказывает Альфред Молина. — Я привык к тому, что первые съёмочные дни проходят в приятной неге. Не спеша, знакомишься с людьми, сидишь, болтаешь, пьёшь, периодически встаёшь и снимаешься в какой-нибудь короткой, ненапряжной сцене. А тут я сразу попал на репетиции побоища в «Аркане Кабане». Едва успел разобрать чемоданы, как вот уже стою с волшебной палочкой в одной руке, со шпагой в другой, а на меня надвигается Николас Кейдж. Так что я пережил шок, зато такое начало меня взбодрило».
Для эпизода в «Аркана Кабана» Марк Хокер и его команда по спецэффектам использовали самые разные приёмы. «Когда Дэйв надевает волшебное кольцо, он случайно призывает Гримхольд, и тот подлетает к нему, пробившись через стену, — рассказывает Хокер. — Мы прикрепили Гримхольд к длинной палке с шарнирами на концах. В результате, куда бы Дэйв ни повёл рукой, Гримхольд следует за ним, сохраняя дистанцию. Конечно, ребята Джона Нелсона потом «закрасят» палку на компьютере. У нас на площадке было много разбиваемых стен и мебели. В сцене, где Бальтазар силой заклинания швыряет Хорвата к потолку, мы использовали слуховое окно с бутафорским стеклом».
Персонаж Молины умеет стрелять огнём из рук. «Мне поджигали кончики пальцев, — беспечно говорит он. — Сначала их покрыли густым слоем какой-то вязкой субстанции, потом замотали огнестойкой тканью. Потом наложили ещё один слой этой мази и ещё один слой ткани, который раскрасили под цвет моих рук. На моих пальцах было столько всего, что они стали похожи на баварские сосиски. Тогда их подожгли, и только через минуту я начал чувствовать, что они горят. В этот момент я просто подул на них и погасил, как свечки на торте».
«Эта технология стара как сам кинематограф, — продолжает Молина, — но смотрится прекрасно. Можно было всё сделать компьютерной графикой, но тогда бы сцена смотрелась иначе. Мне понравилось!» У юного Джейка Черри, играющего 10-летнего Дэйва Статлера, тоже был свой звёздный час. «Мне больше всего понравилось всё разрушать Гримхольдом, — говорит он. — Это было круто. Особенно круто было разбить большой стеклянный шкаф, выше меня. Я даже не верил, что мне разрешат всё это покрушить».
«Ещё я видел этот спецэффект, когда кольцо само надевается на палец Дэйва, — добавляет Черри. — Здорово!». Но хотел бы Джейк такое кольцо себе? «Не-а, — отвечает он сразу же. — Слишком страшно!»
Новый взгляд на автомобильную погоню
Битва чародеев переносится на улицы города
«Мы устраиваем в Манхэттене грандиозные приключения, включая волшебную автомобильную погоню, — рассказывает режиссёр Джон Тёртлтауб. — Это же фильм Джерри Брукхаймера; куда уж тут без погони! Как вы могли такое подумать? Когда работаешь с Джерри, первым делом подписываешь бумагу: «Да, сэр, у нас будет погоня».
«Когда в ход пускается мафия, погоня принимает необычный оборот, — говорит Николас Кейдж. — Машины преображаются, превращаются из одной модели в другую, переносятся в зеркальный мир. Они подчиняются другим законам физики, в отличие от привычных».
Тёртлтауб говорит, что колдовство сильно повлияло на съёмки этого эпизода. «Во время подготовки мы думали: как бы я гнался за кем-нибудь, будь я волшебником? Если вас не устраивает машина или окружающая среда, вы можете изменить и то, и другое. В обычной погоне вам мешают препятствия: другие машины, среда и тот, за кем вы гонитесь. Но если вы — чародей, вы можете всё это изменить. Что же делать, если медленный грузовик, который вы преследуете, вдруг превращается в «Феррари»? А «Феррари» — в огромный мусоровоз, который пытается вас раздавить?»
Наши герои начинают погоню в изысканном автомобиле Бальтазара, «Роллс-Ройсе Фантом» 1935 года. Этот великолепный образец золотого века автопрома привлекал внимание повсюду. Местные жители и туристы фотографировались с ним, как с кинозвездой. Вы спросите, кто его настоящий владелец? Николас Кейдж, большой любитель старинных автомобилей.
Для сцены погони создателям фильма пришлось закупить немало машин и заказать точную копию «Фантома» — чтобы не повредить бесценный оригинал.
«Копия получилась удачной, — говорит Дитрих. — Трудно поверить, что её сделали всего за 6 недель».
В сцене погони, которая снималась долгими дождливыми ночами в течение трёх недель, Бальтазар и Дэйв превращают «Фантом» в блестящий современный «Мерседес Макларен SUV», а затем, по ошибке — в «Форд Пинто» 1976 года. Хорват начинает погоню за рулём «Мерседеса GL500», который затем превращается в жёлтое нью-йоркское такси, в скоростную «Феррари F30» и, наконец, в гигантский мусоровоз.
«Поэтому я и говорю, что этот фильм — адская гонка, — смеётся Джей Барушель. — В нашей погоне участвуют самые быстрые и самые сексуальные тачки планеты. Мы проносимся на них по всему Манхэттену и попадаем в зеркальный мир, где всё наоборот».
Для съёмок приходилось перекрывать движение машин и пешеходов в самых загруженных районах города, включая Таймс-сквер и 6-ю авеню.
Сцена из «Фантазии»
Как повторить и не повториться
В подземной лаборатории, торопясь на свидание с Бекки, которого он дожидался аж десять лет, Дэйв нарушает первый закон чародейства: «Магию нельзя использовать для личной выгоды или для экономии времени». Чтобы ускорить уборку в лаборатории, Дэйв пытается заколдовать швабры, мётлы, вёдра и тряпки… что приводит к катастрофе.
«Фантазия», особенно эпизод «Ученик чародея» — одна из вершин анимации Disney, поэтому мы должны были действовать очень аккуратно, — говорит продюсер Джерри Брукхаймер. — Мы не хотели разрушать магию оригинала, мы хотели создать новую магию, как знак нашей любви и признания».
Для Джея Барушеля эта роль стала серьёзным испытанием, однако он согласился без колебаний. «Это большая честь и огромная ответственность — принимать эстафету у Микки Мауса. Я много думал о том, как не потерять себя, избежать повторов, но и не отойти слишком далеко в сторону от оригинала. Но я рад, что получил возможность прикоснуться к одному из самых восхитительных эпизодов в истории кино. Было очень весело. Волшебные швабры и мётлы лупили меня по заднице, и я был просто в детском восторге. Я вырос на этой сцене из «Фантазии», и теперь, после того как я сделал собственную версию, можно спокойно уходить на покой».
Марку Хокеру и его команде, работавшим над спецэффектами, пришлось иметь дело не только с огнём, но и с водой: по сценарию они устроили в лаборатории большое наводнение. «Мы установили целую систему насосов и сливов, ведь вода должна была прибывать и убывать очень быстро, в перерывах между дублями. У нас было два дизельных насоса, которые накачивали в лабораторию 120000 литров воды, а потом так же быстро выкачивали её оттуда».
«Мётлы, тряпки, швабры носятся по комнате, как расшалившиеся дети в аквапарке, — говорит Нелсон. — Как дети, они ведут себя прилично, пока рядом воспитатель, но, едва он выходит за дверь, начинается бедлам. Компьютерные эффекты очень трудно комбинировать с настоящей водой, но я думаю, благодаря этому сцена будет более убедительна для зрителей».
Один из приёмов, которым пользовался Нелсон, были «зелёные человечки»: мужчины и женщины в обтягивающих зелёных костюмах, державшие в руках предметы реквизита, оживающие на экране. «Зелёные человечки — по-прежнему лучший способ оживлять предметы и заставлять их двигаться на экране без участия человека».
Это очень важная работа. Томас Дюпонт, один из главных каскадёров в современном кино, дублировал Николаса Кейджа в самых опасных сценах «Ученика чародея». Дюпонт, работавший также в трилогии «Пираты Карибского моря» и в фильме «Принц Персии: Пески времени», для эпизода под кодовым названием «Фантазия» облачился в зелёное трико и вооружился шваброй. «Иногда ты забываешь о том, во что ты одет, — говорит Дюпонт, — но кто-нибудь из коллег любезно напоминает».