Настоящим подарком для всех ценителей классического вокала можно назвать концерт солистов Большого театра, состоявшийся недавно в Центральном концертном зале Волгограда, в котором приняли участие Александр Ведерников, Елена Околышева, Карина Сербина и Сергей Гайдей. Концертная программа состояла из музыкальных «хитов» классики — таких, как знаменитая Хабанера («L'amour est un oiseau rebelle» — «У любви, как у пташки, крылья») Кармен из оперы Бизе, «Застольная песня» («Libiam, ne'lieti calici» — «Высоко поднимем мы кубок веселья») из «Травиаты», «Соловей» Алябьева, «Влюблённый солдат» Энрико Каннио, «Улица» Дюбюка и т.д.
В репертуаре лауреата международных конкурсов Сергея Гайдея партии, которые всегда считались мечтой практически любого тенора — Ленский («Евгений Онегин»), Рудольф («Богема»), Лыков («Царская невеста»), Альфред («Травиата»), Моцарт («Моцарт и Сальери») и др. Между прочим, этого солиста волгоградцы уже имели возможность видеть на сцене ЦКЗ:
- Я уже приезжал в Волгоград на спектакль «Травиата» оперной антрепризы (ныне театр «Царицынская опера» — Прим. авт.) года три назад. Дирижировал тогда Кочнев, а Виолеттой была Ольга Кочнева. Мне понравилась постановка «Травиаты», каких-то противоречий и особого «хулиганства» я в ней не увидел. А вот, например, в Барселоне была постановка «Евгения Онегина», где Ленский первую свою фразу «Как счастлив, как счастлив я — я снова вижусь с Вами» адресует бутылке шампанского, которую держит в руках, хотя эта фраза должна быть обращена к Ольге. Когда режиссёры делают что-то подобное, конечно, внутри всё кипит.
Я участвовал в спектакле «Война и мир» в Большом театре. Там сама постановка классическая, костюмы классические, а декорации осовременены. И я, например, не всегда понимал смысл этих условностей. Огромный подвиг сделал Александр Александрович Ведерников (главный дирижёр Большого театра — Прим. авт.), попавший просто в экстремальную ситуацию (оперой отказался дирижировать М. Ростропович — Прим. Авт.), — он собрал этот спектакль за 10 дней! А ведь такие большие спектакли «делаются», по меньшей мере, месяца два или три.
Обладательница колоратурного сопрано Карина Сербина рассказала о новом спектакле Большого театра опере Моцарта «Волшебная флейта», где певица перевоплощается в Царицу ночи:
— Постановку «Волшебной флейты» можно назвать радикальной. Так, Царица ночи всегда традиционно появляется в чём-то чёрном. У нас же она одета во всё белое. И мне кажется, это оправданно. Мы должны отдавать дань классической оперной истории, манере, но параллельно должна существовать и линия нового восприятия, нового видения.
Ученица Елены Образцовой, лауреат международных конкурсов Елена Околышева призналась, что её самой любимой партией является партия Амнерис из вердиевской «Аиды», которую она неоднократно исполняла в городах США. Помимо всего прочего Елена Околышева является и первой исполнительницей партии Торговки в нашумевших «Детях Розенталя» Л. Десятникова:
— Я люблю все спектакли, в которых работаю. «Дети Розенталя» — спектакль новаторский и очень интересный, в нём много всего намешано. Музыкальный материал оперы, когда его слушаешь, кажется очень сложным, но когда ты это поёшь и «варишься» в этом , то всё становится достаточно просто. В спектакле заняты потрясающие артисты и прекрасный миманс. Мы работаем в нём с огромным удовольствием и отдачей. Поэтому он получился, и, как его не ругали, имел большой успех. Единственное, чего хотелось бы нам, артистам, чтобы этот спектакль шёл чаще.
Александр Филиппович Ведерников — «главный бас России», проработавший (прослуживший) в Большом театре тридцать три года, в представленной в Волгограде концертной программе (как, впрочем, и на предшествующей пресс-конференции) безусловно, играл центральную роль.
— Александр Филиппович Вы полностью одобряете вашего сына Александра Ведерникова? Существует ли между вами конфликт отцов и детей?
— Конфликта отцов и детей у нас нет. Я не вмешиваюсь в его дела, и он в мои тоже не вмешивается. Мой принцип воспитания всегда один: восхищаться и поддерживать. Дети сами знают, что плохо, а что хорошо. Когда детей поддерживаешь в хорошем, то это их вдохновляет, и они делают больше хорошего, чем плохого.
— Вам приходилось участвовать в авангардных постановках?
— Мне? Да, я много пел авангардного. У нас был такой режиссёр Покровский Борис Александрович. Его всю жизнь все очень хвалили, но его деградация последние 10-15 лет — сплошь авангардная.
— А что Вы думаете по поводу «Детей Розенталя»?
— На премьере я был с женой. После всех скандалов вокруг этой оперы — а за нашим сыном даже ходили с плакатами, мы боялись, что скандал будет и во время спектакля. Действительно, некоторые молодые люди хотели его устроить, но их сразу «зашикали».
«Дети Розенталя» — очень хороший спектакль, который очень талантливо поставлен. Смотрится он с большим интересом, очень свежо. Музыка соответствует содержанию.
Ставится вопрос, что было бы с гениями-композиторами, такими как Моцарт, Мусоргский, Чайковский, Вагнер, Верди, если бы они появились в наше время, на что бы они жили? Играли бы они свою музыку в переходах и со шляпами собирали денежки. И всё это показано без всяких скабрёзностей, на них нет даже намёка. А весь раздутый скандал стал замечательной рекламой для этого спектакля.
— Вам довелось жить в двух эпохах. Как для Вас прошёл переход от одной эпохи к другой?
— Когда был переход, я счёл, что лучше мне уйти на пенсию. Мне пришлось столкнулся с неприятием моего понимания оперного искусства главным дирижёром (тогда Лазорев был, да и с Покровским я всю жизнь боролся), и я подумал: «Зачем быть под властью людей, которые ко мне не питают симпатии, как и я к ним? Я лучше буду свободным человеком и свободным художником». Концертов мне всю жизнь хватало (у меня даже Госпремия за концертную деятельность), как хватает и сейчас, несмотря на мой возраст.
— Поделитесь секретом творческого долголетия и сохранения певческого голоса?
— Всё зависит от мастерства и от того, как, какой манерой человек поёт. Если человек поёт тяжело, то голосовой аппарат не выдерживает и рано выходит из строя. Есть певцы, которые «спеваются» в 40 лет. Редко кто доходит до 60 лет. То же самое, как и у спортсменов — если они перетруждаются, то очень рано сходят с дороги. А певец, если он неправильно поёт, то рано покидает сцену, «спевается» или его «спевают» из театра, потому что он больше не «звучит».
Сейчас слушают эстрадных певцов, так называемую, попсу. А они под «фанеру» поют. У нас же никакой фанеры в театре нет, как и микрофонов. Если поёшь, умеешь петь — то всё, порядок. А если не умеешь — учись! Понимаете, у нас особая подача голоса, особая певческая манера. Все ведь за столом, после рюмки туда же — «я тоже могу». Некоторые из артистов хора у нас в уборной поют (там, в писсуаре, особенно хорошо звучит!) и критикуют солистов. А вот выпустят их на сцену с двумя словами — и уже панталоны мокрые!
— Можно ли говорить о русской вокальной школе?
— Я сам учился год в Италии. И мой педагог, маэстро Барра, всегда говорил, что это глупые разговоры, когда заявляют об итальянской, французской или немецкой школе. Есть одна школа — хорошо и правильно петь. Не имеет значения и язык, на котором поёшь — хоть китайский, хоть русский.
К нам из Византии вместе с православием пришло церковное пение, и раньше в каждой деревне были церкви, в которых пели с детских лет — и очень многие певцы в России вышли из церковных хоров. Но во время советской власти мы потеряли церковную музыку как слой культуры, а вместе с ней — церковное пение, которое давало много певцов для пения светского.
У меня очень много контактов с церквями, я даже даю мастер-классы в духовных семинариях и могу сказать, что только сейчас хоры начинают возрождаться.
Фотографии с концерта артистов Большого театра можно увидеть в нашей фотогалерее.
Вера Величко.